— Надо идти к Ленину, — решили члены правления.
Так Николай Петрович Богданов в декабре 1917 года встретился с Ильичем.
— Ну, рассказывайте, какой же у вас вопрос, товарищи? — спросил Ленин, когда все уселись.
Слушал внимательно, изредка бросая взгляд на Дзержинского, который присутствовал при этом разговоре. Казалось, жалобы строителей не были для него неожиданными.
— Что делать, говорите? Сломить саботаж подрядчиков, ударить по их коварным планам, заставить через Ревком выплатить то, что заработано.
Ленин попросил Дзержинского оказать помощь строителям, а им посоветовал наладить рабочий контроль, взять на учет весь инвентарь, материалы, следить за их распределением, а главное — учиться хозяйствовать. Если надо, обращаться за помощью к старым специалистам, привлекать их на свою сторону.
И однажды в бывший особняк князя Юсупова, где размещался Петроградский совет профсоюзов, вошел высокий худощавый человек интеллигентного вида.
— Я инженер Графтио, — представился он. — Мне поручил Ленин подготовить смету Волховского строительства…
Потом, когда Николай Петрович станет председателем ЦК профсоюза строителей, членом ВЦИК и ЦИК СССР, а Генрих Осипович Графтио возглавит строительство Волховской ГЭС, они станут хорошими друзьями, будут не раз встречаться и на рабочих площадках, и на различных совещаниях. В тяжелое время разворачивалась эта стройка. Контрреволюция делала свое черное дело. Не раз поднимались вопросы о том, чтобы законсервировать Волховстрой «до лучших времен». Вмешался Ленин: Графтио написал Ильичу письмо. И угроза была отведена.
Николай Петрович вспоминает, как во время VIII Всероссийского съезда Советов к нему подошел улыбающийся Графтио и воскликнул с пафосом:
— План ГОЭЛРО — это грандиозно! Мы его выполним. Ведь нас поддерживает сам Ленин.
На столе в московской квартире Богданова лежит незаконченная статья. Он пишет воспоминания о строительстве в Грузии Земо-Авчальской ГЭС, которой летом этого года исполняется 50 лет. Строка к строке рождается волнующий рассказ о том, как претворялся в жизнь замысел этой гидростанции, как Ленин написал Г. К. Орджоникидзе, что борьба будет трудная, и просил собрать для него лично весь материал, касающийся возведения ГЭС. Николай Петрович пишет о том, как они с Г. М. Кржижановским выступали перед строителями Земо-Авчальской ГЭС, о нелегких и героических буднях тех лет.
— Более полувека я строил, — говорит он, — а теперь вот работаю за столом. Знаете, что написал в президиум VIII Всероссийского съезда Советов один из его участников? Прочитайте.
На газетной странице рукой Николая Петровича выделены слова:
«Если через пятьдесят лет выживет хоть один из нас, здесь присутствующих, пусть он расскажет внукам об этом съезде и о людях, которые боролись, жили и мучительно творили в великие годы русской революции».
Среди наград, которых удостоен Николай Петрович Богданов, есть три медали: «За оборону Одессы», «За оборону Сталинграда» и «За оборону Кавказа».
Весной 1941 года он был назначен начальником строительства крупного железнодорожного моста под Одессой на линия Колосовка — Водопой.
Обстановка была тревожной. Грозный вал второй мировой войны катился по Европе. Надо было спешить. И Николай Петрович с головой ушел в работу. Быстро росли на берегу бараки, появились кузница и столовая, баня и обувная мастерская. И вот уже первые сваи вздыбились над водой.
Но радио принесло тревожную весть: война. И в первые же дни над стройкой появились бомбардировщики. Пришлось создавать из рабочих истребительный отряд. Надо было охранять стройку от возможных диверсий, а также вести огонь по вражеским самолетам, которые снижались до бреющего полета.
Фронт приближался. Из Одесского военного округа поступил приказ возводить через Южный Буг паромные переправы. В короткий срок эта задача была выполнена. Переправы взяли на себя весь огромный поток войск, техники и беженцев. И хорошо, что Николай Петрович настоял тогда на строительстве ложной переправы. Не раз и не два фашистские бомбардировщики целыми армадами пикировали на нее. А в это время по основным путям шли воинские части, двигалась боевая техника.
К осени 1941 года усложнилось положение под Москвой. Фашисты наступали. Враг стремился перерезать основные магистрали, по которым шла нефть. Правительство приняло решение построить новую железнодорожную линию от Кизляра вдоль Каспия до Астрахани, соединив ее с Рязано-Уральской дорогой. Но для этого нужно было в короткие сроки соорудить железнодорожную паромную переправу через Волгу. Причем согласно заданию она должна была пропускать в сутки до 10 пар поездов.