— Я тоже, — улыбнулась она. — Я всегда ценила нашу дружбу, Дэвид.
Он низко склонил голову и немного помолчал, а потом бодрым голосом произнес:
— Ну, хорошо. А теперь я расскажу тебе о Колине. Обычно с ним нетрудно справляться, это довольно покладистый парень. Но боюсь, сегодня малыш может начать капризничать.
— Еще бы, бедняжка! На его месте я бы тоже чувствовала себя не в своей тарелке.
— Ты сможешь посидеть с ним до полудня? Я постараюсь вернуться как можно раньше, но не знаю, что из этого получится — в отделении столько работы!
— Не волнуйся. Я буду здесь столько, сколько понадобится, — заверила его Джинни. — Домашние дела могут подождать.
В это мгновение из спальни раздался громкий крик:
— Папочка!
Дэвид побежал туда и вернулся с Колином на руках. Малыш крепко обнимал отца за шею.
— Посмотри, кто пришел навестить нас, сынок. Ты помнишь Джинни? Поздоровайся с ней.
Мальчик взглянул на гостью и тут же снова уткнулся носом в отцовскую шею.
Девушка покачала головой, наблюдая за попытками Дэвида разговорить малыша, а потом подошла к холодильнику и достала оттуда яблочный сок. Она отыскала ярко разрисованный стеклянный стакан и налила туда прохладный напиток. Колин внимательно следил за ее действиями из-под опущенных ресниц, все еще крепко прижимаясь к отцу. Когда же она насыпала в большую чашку кукурузные хлопья и залила их молоком, малыш неожиданно бойко скомандовал:
— Опусти меня на пол!
Но Дэвид не разжал объятий.
— А волшебное слово? Ты что, забыл его?
— Пожалуйста, опусти меня, я хочу есть!
Колин в мгновение ока вскарабкался на свой стул и с аппетитом принялся за еду. Дэвид посмотрел на него удивленно, но явно испытывая облегчение.
— С ним все будет в порядке, вот увидишь, — шепнула ему Джинни.
Она легко коснулась его руки, и он благодарно улыбнулся ей.
— Я так благодарен тебе за то, что ты пришла. С моих плеч словно свалился тяжелый груз.
Девушка смущенно отвернулась и принялась мыть чашки.
Глядя на Колина, она вспомнила, что у этого малыша есть мать, и эта мысль больно уколола ее. Лиззи дала Дэвиду то, чего не могла дать она сама. Чувство жгучей ревности по отношению к женщине, которая невольно стала ее соперницей, охватило Джинни.
— А ты хочешь соку? — неожиданно обратился к ней Колин.
Он так доверчиво смотрел на Джинни своими огромными глазами, что все мрачные мысли тут же улетучились у нее из головы. Она села за стол и отпила из стакана, который мальчик щедро протянул ей.
— Ой, как вкусно! Спасибо, дорогой.
— На здоровье, — так серьезно произнес Колин, что она с трудом удержалась от смеха.
Бросив косой взгляд на Дэвида, Джинни уловила странное выражение на его лице. Казалось, будто он о чем-то сожалеет. Но, промелькнув, как тень, оно быстро исчезло, и она решила, что ей это только показалось.
Малыш закончил завтракать, и его настроение явно улучшилось. Дэвид посадил сына на колени и стал объяснять ему, что должен уйти на работу, а дома останется Джинни.
При этих словах нижняя губа ребенка предательски задрожала, и девушка поняла, что должна спасать положение. Ее осеняла удачная идея: она решительно схватила один из стульев и поставила его рядом с раковиной, а потом повернулась к Колину.
— Поможешь мне помыть посуду? — спросила она и добавила: — Ты уже совсем большой, и я думаю, что вполне могу доверить тебе такое ответственное дело!
Глаза у Колина загорелись, и он важно кивнул.
Джинни взяла мальчика из рук отца, и, закатав ему рукава рубашечки, поставила на стул.
— А потом я научу тебя пускать мыльные пузыри, хочешь? — шепнула она ему на ушко.
Колин тут же забыл о том, что папе надо уходить, и Дэвид, за спиной у сына показав Джинни большой палец в знак восхищения ее находчивостью, ушел переодеваться.
Когда он, уже в светлом костюме и голубой рубашке с галстуком, заглянул к ним, по всей кухне плавали воздушные пузыри, а малыш заливался веселым смехом.
— Поцелуй папу на прощание, — велела Джинни, вытирая ему руки. — А мы с тобой сейчас пойдем в парк. Ты любишь кататься на качелях?
— Да. — Колин чмокнул отца в щеку и повернулся к девушке: — Пойдем прямо сейчас!
— Ты действуешь на него магически, — прошептал Дэвид. — Глазам своим не верю! Хотя чему тут удивляться, — тут же усмехнулся он, — мой сын — не первый из Кэмпбеллов, кто был очарован тобою. — И он окинул ее таким теплым взглядом, что она покраснела.