И первое, что сделал полковник, приняв дивизию и разобравшись в боевой обстановке, — перенес КП и НП поближе к полкам и батальонам. Ему предстояло вести дивизию в бой за освобождение Варшавы, а там дальше, если суждено, дойти с ней до Берлина.
«Хозяйство» Выдригана все время было в движении, и письма Казакевича из тыловых госпиталей догоняли комдива. Потом судьба забросила капитана в далекий Омск. Но не такой у него характер, чтобы смириться с судьбой и маяться в резервах, зная, как его ждут в 47‑й армии. Он снова уезжает на фронт, только на сей раз не из запасного полка, а из резерва.
47‑я армия уже давно за рубежами Родины, и второй побег Казакевича едва не кончился провалом. Выручил счастливый случай. В ноябре 1944 года капитан Казакевич появился в штабе Выдригана.
«...Он хочет очень меня взять к себе на прежнюю должность, но здесь, свыше, не отпускают», — писал Казакевич жене.
Штаб 47‑й армии требовал капитана на работу в разведотдел. Тут уже ни Казакевичу, ни Выдригану ничто не помогло. Их разлучили.
Последние полгода войны оба были в 47‑й армии. Только Выдриган в своей 175‑й дивизии, а Казакевич — офицер разведотдела армии. И он, конечно, не упускал ни одной возможности побывать в 175‑й, повидать Захара Петровича — своего второго отца и первого военного учителя.
ДЕНЬ, КОТОРЫЙ ТРУДНО ПЕРЕЖИТЬ
Смерть героев подобна закату солнца.
Мы снова возвращаемся в те дни лета сорок пятого года, когда через Германию и Польшу, по фронтовым дорогам дивизий, которыми Выдриган командовал, он едет домой, на Родину.
Боевой и заслуженный генерал, назначенный заместителем командира корпуса, он начинает новую жизнь. Захару Петровичу — под пятьдесят. У него много боевых друзей, с которыми сроднился.
Но теперь, когда отгремели военные громы, трагедия отца и боль осиротевшего сердца ощущаются еще острее и тяжелее.
Его старший сын похоронен под Медынью в братской могиле, над которой, словно охраняя вечный покой воинов, стоит танк.
А где могила младшего сына, он не знает. Вскоре после гибели Николая отцу сообщили некоторые подробности. В воздушном бою он уничтожил два вражеских самолета и был подбит. Николай Выдриган на парашюте выбросился из горящей машины и был расстрелян огнем вражеских пулеметов.
Отец хочет побывать в местах, где все это происходило, увидеть небо, в котором Коля сражался, и землю, принявшую его сына, родившегося в двадцатом и погибшего в сорок втором.
Уже десятилетия отделяют нас от последних дней войны с фашистами, охватившей полпланеты. Но до сих пор продолжаются розыски неизвестных солдат, потерянных родных. Это тысячи историй, где соединилось трагическое и героическое.
Можно себе представить, какими бесчисленными поисками людей, распутыванием сложных жизненных узлов были наполнены первые послевоенные месяцы.
В ту пору, когда Захар Петрович искал следы младшего сына, по городам и селениям передавались многочисленные рассказы о возвращении давно похороненных и оплаканных воинов, о самых удивительных возвращениях в мир тех, кого считали погибшими, пропавшими. В этих историях, при всех обычных в подобных случаях трансформациях и преувеличениях рассказчиков, было больше правды, чем домысла.
Выдриган видел на войне столько смертей, что не надеялся на чудо. Но декабрьским утром оно само постучало в дверь Захара Петровича.
В почте, которую передали генералу, было письмо, адресованное лично ему. Он посмотрел на конверт и вздрогнул: какое поразительное сходство почерков!
Захар Петрович поднес конверт ближе, и строчка с обратным адресом запрыгала у него в глазах. Он не поверил. В нижнем правом углу конверта выведено «Н. 3. Выдриган». У Захара Петровича задрожали руки. Никак не удавалось вскрыть конверт. Наконец он справился с ним и, достав письмо, прочитал: «Здравствуй, дорогой папа!» Строчки понеслись вскачь, полетели галопом перед его глазами, и сердце трепетно забилось.
Николай жив!
Захар Петрович читал письмо, но сперва до его сознания доходило только одно: Николай жив!
Уже потом, овладев собой, справившись с волнением и перечитывая письмо, он понял, как все произошло.
Оказывается, полк, где Николай служил, не без основания считал его погибшим. Между тем танкисты, видевшие его воздушный бой, отбили у немцев тяжело раненного, обожженного летчика и привезли в свою часть.
Он пролежал в госпиталях много месяцев. Крепкая воля и молодость помогли ему не только подняться на ноги, но даже снова летать.