— Наладчик должен быть универсалом, — говорит мне 10. И. Веткин, — и обязательно образованным рабочим.
— Поэтому вы сейчас сдаете дипломную?
— Да, так, — соглашается Веткин. — Но нужно еще иметь выдержку, терпение.
— А смекалку?
— Техническую культуру, — поправляет Веткин.
— Ну а талант, дарование?
— Тоже нужны. Вот Герасимов, слесарь шестого разряда, двадцать пять лет на заводе. С прессом у нас не получалось, чтобы по–новому заставить работать — одноударно. Неделями наедине Герасимов пресс изучал, кое–что в нем доделал, кое–что переделал и дал ему новую рабочую жизнь.
Или вот станок шлиценарезной. Копались, разбирали, снова собирали — не работает. Оставалось составить акт и сдать в металлолом. Слесарь Пруцков, тоже ветеран, говорит:
— Я сделаю, он у меня пойдет.
Занимался Пруцков с этим станком долго, перерасчет всех узлов сделал, какие–то детали заменил, выточил по–своему и научил станок работать с полной отдачей. Таких бесценных умельцев у нас среди ветеранов много. Талант — дар. Но главная пружина при всех этих качествах — рабочая гордость. Одолеть то, что кажется неодолимым. В этом — рабочая радость.
Поставили мы к прессам грузоподъемники, чтобы проволочные бунты на вертушки не вручную ставить. Изготовили грузоподъемники сами. Механизация труда. Молодежь ее любит. Ею и надо молодежь на производство заманивать. Техникой. Если полюбишь технику, тогда на всю жизнь при ней. Увлекательное это дело — техника.
Вот, к примеру, что такое технический прогресс, если по нашим фактам его оценивать.
Каждый штифт шлифовальщик подает вручную в абразивные камни. Всегда у нас эта операция была узким местом. Сделали загрузочный автомат, пустили: за четыре дня — план месячный!
По этому же образцу сконструировали загрузочный автомат, но более сложный, для шлифовки пальцев и болтов.
Наша производственная программа к концу пятилетки в два раза увеличится против нынешней. И надо ее выполнять при том же личном составе, а как? В первую очередь чтобы мы техникой командовали, а не она нами. Ее надо опережающими рабочими знаниями встречать.
У нас руководящий состав здесь кто? Все — бывшие рабочие, а теперь инженеры. Этим курсом и надо идти.
Умением 10. И. Веткина обучать работе самые сложные автоматы здесь гордятся. Он «воспитал» уже немало автоматических линий. Они работают без участия человека, покоряются его повелительной прозорливой воле.
Ф. К. Печкуров, секретарь партийной организации цеха, сам бывший наладчик, говорит о будущем завода. На заводской территории начали свой нулевой цикл строители, здесь должны вырасти новые цехи. Но темпы строительных работ далеко не соответствуют тем темпам, какими привыкли работать люди этого предприятия.
Пока же в старых цехах возводятся антресоли, которые будут использоваться для производства.
Эта нетерпеливая, деловая инициатива коллектива говорит о его непреклонной перед любыми трудностями трудовой энергии.
Рабочими и инженерами корпуса холодной высадки создан доскональный, обширный план внедрения новой техники. Ю. Веткин — начальник участка наладки этой новой техники. Как и другие новаторы завода, он проникнут заботой, чтобы его завод ни сегодня, ни в будущем не уступал в главном тем юным индустриальным гигантам, что со дня рождения так щедро одаривают самоновейшей техникой, которой умеют и хотят повелевать и люди старого заслуженного завода «Красная Этна».
1967 г.
ОГНЕННОГО ДЕЛА МАСТЕР
Он стоит, широко, упористо расставив ноги, как моряк на палубе. На лице — черноостекленная квадратная маска сварщика, подобная рыцарскому шлему с опущенным забралом. В свободно висящей в воздухе смуглой руке увесистый держатель с тонким стержнем электрода.
На стеллаже прихотливые изделия из сизой высоколегированной стали, которые должны сочлениться, сплавиться в деталь агрегата, способную обладать прочностью пушечного ствола.
Рука его медленно, летуче парит в воздухе, как бы не ощущая тяжести держателя. Светящийся белым нестерпимым пламенем конец электрода, словно огненная узкая кисть, вписывает в стык лаковоглянцевитую полосу, и такую ровную, будто она проведена рейсфедером по бумаге.
В тончайшей щели стыка плавится сталь, формируясь в шов, изящный, ювелирный и превосходящий своей прочностью стойкость — йа гигантское длительное рабочее напряжение — самих изделий.
Зрелище изысканного труда вызывает ощущение завороженности. Оцепенело, ненасытно смотрю, охваченный иллюзорным чувством кажущейся небрежной легкости расчетливых, лениво медлительных, грациозных движений, полных артистизма труда, непринужденной красоты его, достигнутой совершенством на грани виртуозности.
А он не замечает, что на него смотрят, как не замечают художники, упоенные своей работой, людей, толпящихся за их спиной.
Наконец я говорю ему, дотрагиваясь до плеча:
— Может, после смены встретимся?
Он отодвигает маску на затылок. На лице его отрешенное, озабоченное выражение. Косясь на стеллаж, он склоняется и с внимательной нежностью осматривает сварные швы. Потом произносит с облегчением:
— Ну что ж, лады…
Не то он адресуется ко мне, не то к самому себе…
И все–такн наша встреча с Михаилом Жаворонковым состоялась. Он пришел не один, а со своим другом, тоже электросварщиком, Андреем Кожемякиным.
Свое состояние при нашей первой встрече в цехе он объяснил следующими словами:
— Если работа хорошо идет, увлекаешься, время скользит незаметно. Бывает так: гудок, конец смены, а ты чувствуешь — еще не наработался. Идешь домой и подумываешь о деталях, которые еще не сварил, особенно когда работа новая, сложная… — Добавил с застенчивой улыбкой: — Без воображения в нашем деле качественную работу не дашь. Оно человеку высшее ОТК. Прикидываешь, куда тобой сваренные детали пойдут, какую им нагрузку нести, — Сообщил оживленно: — Наши парогенераторы большой мощности, при 570 градусах рабочее состояние давления у них 230 атмосфер, и каждая тонна пара обладает тогда энергией, равной 750 килограммам тринитротолуола. Силища! Вот и сознаешь свою персональную ответственность. Не кто–нибудь, а ты лично. Такая высокая ответственность, она человека над самим собой поднимает. Потом — приятно думать, что наша продукция — почти половина котельного хозяйства страны. База энергетики, что ли. С таким сознанием жить интересно, даже когда неприятности у тебя какие–нибудь происходят, считаешь — мелочь. Раз ты у такого главного дела стоишь и с его меркой на жизнь поглядываешь, — и себя уважаешь и товарищей по работе. С гордостью живешь. — Добавил строго: — Рабочая гордость — это не только сознание, но, если хотите знать, вопрос первой необходимости, от которой качество не только человека, но и труда его зависит. Вот вежливость! Ну что такое? Для некоторых только формалистика. А на самом деле в ней большой стимул. В каком настроении человек на рабочее место становится, так он и работает. Бывает, например: мастер или начальник участка повышенно поговорит со сварщиком. Есть закаленные на грубость, те ничего, отмахнутся и работают. А есть такие, что после грубости сядут на табурет и сигареты три подряд выкурят. И только после этого за сварку берутся, иначе в руке твердости нет. Иначе от нервозности шов у них дрыганный будет. Вот какой вред и человеку и производству приносит неуважительность друг к другу, непочтение к рабочей гордости. У нас на заводе «Красный котельщик» двадцать пять процентов — сварные работы. Сварщик — ведущая профессия. По нашему делу и по себе знаю, как важно в хорошем настроении на рабочее место стать.
Оглянувшись на Кожемякина, Жаворонков сказал:
— Вот Андрей, любит во время работы напевать. Если поет, значит у него все хорошо ладится. И знаете, очень приятно рядом с собой чувствовать такого товарища. Даже чужая радость тебя воодушевляет. Работа у нас тонкая, многодумная, для нее душевный настрой обязателен не меньше, чем квалификация, опыт, искусное уменье. Поэтому у нас в бригаде уважительность на высоком уровне. В нашем обязательстве — пятилетку в три с половиной года выполнить. Нормы выполняем равномерно и постоянно на сто тридцать восемь процентов и не потому, что собрались только люди равной квалификации, но и потому, что почитаем рабочую гордость каждого, стремимся к тому, чтобы у каждого хороший душевный настрой был, тогда и работа ладится. Грубость — даже такую, какая бывает панибратская между приятелями, — мы на работе не допускаем, чтобы не задеть, не раздражить товарища. Мы на своем опыте убедились, какая это сила — вежливость. Сколько она нервной энергии у человека сберегает. Да и вообще мы, люди рабочего класса, должны быть не только профессионально знающими, но и во всем самыми устойчивыми, надежными и самовоспитанными.