Однажды после дождя в огромной луже на нашем объекте застрял, крепко схваченный глиной, бульдозер на базе трактора «С-100». Володя Вашкелис пошел в танковую часть, что располагалась недалеко, и прикатил на учебном танке без башни. Молоденький старлей, сидя на крышке, прикрывающей место, где должна быть башня, приказал механику-водителю развернуться кормой к бульдозеру и затем крикнул нам, чтобы мы зацепили на бульдозере конец толстенного троса. Танк заревел, напрягся, дернул, но вытащить крепко застрявший бульдозер не удавалось. Гусеницы вращались, разбрызгивая грязь, но безуспешно. Старлей выругался, попросил отцепить трос и умчался на своей учебке. Минут через двадцать мы услышали мощный рев – на нас мчался современный боевой танк – с башней, орудием и пулеметом. В люке танковой башни стоял наш старлей, стиснув зубы. Снова зацепили бульдозер, танк дернул трос так, что мы думали, оторвется ось у бульдозера, – он вылетел из глиняных объятий, как пробка из бутылки шампанского – с хлюпом, причем все контуры его ходовой части какое-то время были видны, как на слепке, но потом быстро затянулись жижей.
– Вот так-то, – сказал старлей, явно гордясь своей могучей машиной. Мы просили разрешения и залезли на танк, разглядывая эту чудо-технику. У меня есть замечательная фотография, на которой Коля Бахарев сидит верхом на стволе танка, а на броне и башне живописно расположились мои товарищи и я.
Работали мы очень много, работа быстро продвигалась. Нужно было искать дополнительные объекты. Нашли что-то в поселке Чумикан – на берегу Охотского моря. Несколько парней улетели туда и смогли вернуться лишь через три недели – работы там оказалось мало, а вылететь нельзя было, погода была нелетная. Вернувшиеся путешественники привезли каждый по огромной кетине, которые они купили у браконьеров в аэропорту Николаевска-на-Амуре перед вылетом – рубль за штуку. Отдраили большой таз, в котором стирали портянки, выпустили в него икру из привезенных рыбин, посолили. Получился почти полный таз превосходной кетовой икры. Наелись до отвала, кету разделали, просолили и повесили на крюках на ворота гаража – на горячем солнце она быстро провялилась. Остатки икры – наверное, половину таза – пришлось наутро выкинуть – холодильника у нас не было и можно было отравиться. Наверное, недели две после этого, идя обедать в поселковую столовую, мы брали с собой по куску великолепной соленой кеты, отрезая его с висящих на воротах гаража рыбин. В столовую привозили в деревянных бочках темное пиво «Таёжное», под кету оно было очень даже неплохим.
Запомнился эпизод с лекцией, которую я по старой привычке лектора общества «Знание» пообещал тёткам из конторы райпотребсоюза, для которого мы и строили склад и холодильник, прочитать в местном клубе. Лекция была назначена на 19 часов – перед киносеансом. Днем подходит ко мне Эдик Павлюк: «Доктор, беги скорее в контору – там у входа такое объявление о твоей лекции висит – закачаешься!» Я спустился с лесов, с которых «ложил» кирпич, и пошел посмотреть, что так удивило Эдуарда. На стене висел большой плакат, на котором большими буквами было написано: «Сегодня в 19.00 в Клубе лекция: НАУКА ПРОТИВ РАКА (Рак можно предотвратить!). Лектор – сотрудник Ленинградского Анкологического института В. Н. Анисимов. Приглашаются все желающие. Вход свободный».
– Исторический документ. Покажешь на работе – обхохочутся, – показывая на опечатку, говорил мне Павлюк.
– Заберу после лекции, – согласился я.
Клуб был полон – пришли не только коренные жители деревни, но и старшие, и младшие офицеры с женами из танковой части, что стояла рядом. Невиданное дело: в деревне на Уссури – лектор из самого Ленинграда! После лекции я хотел забрать плакат – но его уже сорвали на закрутки местные мужички.