Алексей Николаевич Арбузов
Годы странствий
Драма в двух частях, восьми картинах
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Ведерников Александр Николаевич – в начале действия ему 23 года, с виду он ничем не примечателен.
Лаврухин Михаил Иванович – в начале действия ему 30 лет, но выглядит он старше.
Павлик Тучков – 22 года, это худенький, юркий мечтательный человечек, который смотрит на мир с восторгом и удивлением.
Архипов Никита Алексеевич - в 1943 году ему 35 лет.
Люся Ведерникова – 18 лет, жена Ведерникова Александра Николаевича, она миловидная, худенькая, у нее звонкий, чистый голосок.
Галина – 26 лет; это полная, очень красивая блондинка, в повадке ее есть нечто мужское. Она то задумчива, то подчеркнуто весела. Много курит.
Ольга - 19 лет, она удивительно хороша.
Нина - её сестра, на три года моложе.
Тетя Тася - бывшая опереточная актриса. Красивая, плохо видит и слышит.
Олег Д о р о н и н – 24 года, он красив, хорошо сложен, по виду и по костюму похож на спортсмена.
Кузя - его жена, она непоседа и весельчак, на ее лукавой физиономии поблескивают черные роговые очки, но и это не делает ее серьезнее.
Прохожий.
Бочкин - водитель машины.
Девушка и з ц е х а.
Солдатенков - старший сержант.
Артиллерист.
Зойка Т о л о к о н ц е в а – санитарка.
Солдаты у переправы:
Первый.
Второй.
Третий.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Август 1937 года.
Дача на Клязьме. Сад. На ступеньках террасы стоят Лаврухин и Ольга. Возле них лежат чемоданы. У Лаврухина высокий морщинистый лоб, вьющиеся волосы. Из-под густых бровей смотрят спокойные умные глаза. В саду тихо. Жаркий августовский день идет к концу. Лаврухин протягивает Ольге руку, она берет ее, и несколько мгновений они молча смотрят вокруг.
Лаврухин. Здесь хорошо, правда?
Ольга. Очень. (Помолчав.) Смотри, солнце заходит.
Лаврухин (негромко.) Вот ты и приехала.
Ольга (засмеялась). Вот я и приехала! (Перепрыгивает через чемоданы, вбегает на террасу.) Что это? В дверях записка. (Читает.) «Граждане, располагайтесь, как умеете, а я поехал в Москву за народом. Оля, я о вас много слышал. Михей говорит, что вы… Впрочем молчу. За болтливость бьют по шее. Милые граждане, целую вас. Небезызвестный Павлик Тучков. Дано на Клязьме, пятого августа, в лето одна тысяча девятьсот тридцать седьмое». (Смеется.) Вот чудак.
Лаврухин. Он тебе понравится, увидишь. (Достает из-под ступенек ключ и открывает двери.) На прошлой неделе его родители в Крым уехали, вот он и пригласил нас к себе. До экзаменов у тебя десять дней, ты тут отлично подготовишься.
Ольга (достает из чемодана полотенце). Миша, я, пожалуй, выкупаюсь с дороги, ведь речка отсюда недалеко?
Лаврухин (останавливает ее). Погоди! (Не сразу.) Вероятно, со следующим поездом из Москвы приедут мои товарищи. Словом, не обижайся, если они будут шутить на наш с тобой счет. Я им объяснил, что воспитывался в вашей семье и что у нас чисто дружеские отношения, но они как-то несерьезно отнеслись к этой версии.
Ольга. Ну, а сам ты к этой версии относишься серьезно?
Лаврухин. Видишь ли…
Ольга (улыбаясь). Знаешь, Мишенька, у меня такое недоброе предчувствие, что мы с тобой в конце концов все-таки поженимся.
Лаврухин. Ты думаешь?
Ольга (проводит рукой по его волосам). Ты лучше всех. Я не видела человека лучше тебя.
Лаврухин (улыбнувшись). Это приятно слышать.
В калитку входит Прохожий, полный, круглолицый молодой человек с двумя портфелями, которые туго набиты различными съестными припасами.
Прохожий. Ну, вот, наконец пришел! (С торжеством опускается на скамейку.) В электричке страшная теснота. Под выходной, вполне понятно. Еле до вас добрался. Ну, а где Вася? Давайте сюда Васю!
Лаврухин. Какой Вася?
Прохожий. Хозяин, Васенька. Ведь это Гусевых дача?
Лаврухин. Это дача Тучковых.
Прохожий. Как же так. И Гусев здесь не обитает?
Лаврухин. Увы.
Прохожий. Так. Значит, осечка. Ну что ж, буду продолжать поиски. (Идет к калитке, оборачивается). Прошу извинения, вы не знаете в окрестностях какого-нибудь киоска с газированной водой?
Лаврухин. В конце этой улицы буфет-закусочная, там бывает пиво.
Прохожий. Пиво?! Значит, и Гусев недалеко. Уж он этой возможности не упустит. Пойду выпью кружечку и с новой энергией за поиски! (Уходит.)
Ольга. Смешной человек.
Лаврухин. Так вот, Оленька, я не хочу тебя связывать словами, обещаниями. Ничем, понимаешь? (Улыбается.) А если ребята будут посмеиваться, дай им отпор со всей решительностью.
Ольга. Ладно. (Бежит к калитке, оборачивается.) А чудесно будет после всех пересадок, вокзалов и прочего – бултых в воду!
Лаврухин. Не думаю, чтобы после Волги наша Клязьма произвела на тебя особенно сильное впечатление.
Ольга. Авось! (Махнув Лаврухину рукой, убегает.)
Лаврухин задумавшись, смотрит вслед, потом берет чемоданы и входит в дом.
В саду появляются Доронин, Кузя, Павлик и Галина.
Павлик. Внимание! Они уже здесь!
Кузя. Братцы, помираю от любопытства!
Д о р о н и н. Кузя, утихомирься!
Кузя (Доронину). Уважаемый супруг, давай сумку. (Вываливает из сумки на стол яблоки.) Налетайте, братцы! Будем есть яблоки. И молчать. И смотреть по сторонам. Тут очень хорошо.
На террасе показывается Лаврухин.
Лаврухин (поднимая сжатый кулак). Салют! А где Шурка с Люсей?
Павлик. Вероятно, со следующим поездом приедут. Шура сегодня с утра в анатомичке, он просто не успел.
Галина. Ну конечно! Любимое занятие – резать трупы.
Д о р о н и н. Однако я не вижу долгожданной девушки из Саратова. Куда ты ее спрятал, старик?
Лаврухин (улыбаясь, смущенно). Она купаться пошла.
Кузя. Олег, мы должны немедленно последовать ее примеру. Возьми полотенце, оно в сумке. Идем, Павлик.
Павлик. Нет, я уж тут по хозяйству. (Уходит.)
Д о р о н и н. Счастливый Павлик! А я должен всюду следовать за этой Кузей. Такова моя жалкая участь.
Кузя. Идем-идем, старый болтун.
Они убегают.
Галина (подходит к Лаврухину). Ну, как живешь, Гиппократушка?
Лаврухин. По-разному. (Помолчав.) Хорошо, что ты приехала.
Галина. Ого, ты, кажется, действительно взволнован?
Лаврухин (кивает головой). Есть немного.
Галина (шутливо). Очень она красивая?
Лаврухин. Не в этом дело. (Помолчав.) Ко мне все приходит позже, чем к другим. Мои сверстники учились в школе, а я работал в аптеке; отец вернулся с германской без ног, и надо было хоть чем-нибудь помогать семье. Еще тогда, мальчишкой, я мечтал о профессии врача. И вот после смерти родителей я за два года сдал экстерном девять классов. Но райком комсомола не отпустил меня на учебу. Шесть лет я провел на комсомольской работе. Не подумай, что я считаю эти годы потерянными. Я видел жизнь и знаю почем фунт лиха. И все-таки, мне уже тридцать. Молодость прошла, а я все еще студент. Конечно, человек может добиться всего, чего захочет, но вот любовь. Пожалуй, это то, на что не распространяется сила воли, а?