Генерал встал. Это означало, что мне пора идти.
- И не переживайте, пожалуйста. Командующий фронтом считает ваше решение на вывод из строя техники и выход к нам разумным и правильным. Я целиком и полностью разделяю это мнение. Знайте, мой друг, не скоро враг сложит оружие. Потребуются долгие месяцы, чтобы сломить его. Полную победу принесут люди. Их надо беречь особо. А танки, машины, минометы - дело наживное.
Окрыленный, возвращался я в родную часть. А через два дня в составе войск 3-й танковой армии 55-я гвардейская танковая бригада вела успешные оборонительные бои в районе Фастова против старых своих "знакомых" - 25-й и 1-й танковых дивизий врага.
* * *
В течение всей войны меня терзала мысль о судьбах людей из Паволочи. Что сделали с ними фашистские изверги после ухода из села 55-й танковой бригады? Не сетуют ли местные жители на танкистов за то, что те были вынуждены покинуть Паволочь в ноябрьские дни 1943 года?
Получилось так, что сразу после войны я не смог попасть в те края. Сделал это только спустя 20 лет. Газик лихо промчал меня по дорогам войны. Вот уже позади остались Васильков, Фастов. С волнением подъезжали мы к Малому Половецкому.
С наступлением темноты сразу дала о себе знать осенняя прохлада. Ночь окончательно повисла над нами, когда из-за поворота появились огоньки. Сначала они казались маленькими точками, но с каждой минутой становились все больше и ярче.
Тревожно и учащенно забилось сердце, когда по старой знакомой дороге мы въезжали в Паволочь. Вот и школа, где когда-то располагался штаб бригады. Увидев школу, я решил заночевать в селе. Впереди был воскресный день, и времени хватит, чтобы обойти все уголки, знакомые по войне.
В Паволочи было очень оживленно. Вовсю разрывались баяны. Голосисто пели парни и девчата. Многие спешили в Дом культуры.
- Куда податься на ночь? - спросил один из спутников. - Удобно ли в такое время тревожить людей?
И сразу мелькнула мысль: прежде всего надо разыскать дом Маши Сотник и заехать к ней.
После боев за Паволочь эта девушка-патриотка, благодаря которой мы вышли за линию фронта, осталась в 55-й бригаде и до конца войны делила с нами радости и печали.
Как сложилась ее жизнь? Не затерялась ли Машенька Сотник в огромном человеческом водовороте? Нашла ли после войны свое место в жизни?
Нас встретила мать Маши - небольшого роста, уже немолодая женщина. Любезно поздоровавшись, она пригласила нежданных гостей в дом и вежливо спросила, что привело нас к ней в такое позднее время.
Я назвал себя.
- Прасковья Михайловна Сотник, - представилась хозяйка дома. - Моя дочь часто рассказывала о вас. Да и в селе многие партизаны помнят вас по сорок третьему году.
На стене в комнате Машеньки под большим стеклом в раме было выставлено много фотокарточек. Среди них я нашел и свою в группе солдат и офицеров. Мы сфотографировались 3 мая на фоне поверженного рейхстага.
Хозяйка дома с гордостью сообщила, что ее Машенька окончила Киевский университет, вышла замуж, имеет хорошего сына, счастливо живет и работает в Шепетовке. Я рад был услышать это. Маша Сотник заслужила большое человеческое счастье.
Ночь была на исходе. Мои спутники крепко спали в соседней комнате, не сомкнули глаз только я и Прасковья Михайловна.
Она поведала мне о том, что произошло в их селе после нашего ухода. Страшная картина встала перед моими глазами, когда услышал рассказ матери Маши Сотник, а затем побеседовал с участниками партизанского движения и боев в Паволоче.
После нашего прорыва партизаны еще несколько часов держали фронт. Прикрываясь огнем, они ночью оставили Паволочь и ушли в леса. Фашисты по каким-то причинам не торопились войти в село. В Паволочи и в ближайших населенных пунктах они появились лишь в конце ноября.
Первым делом у населения потребовали выдачи партизан и раненых танкистов.
Днем и ночью рыскали оккупанты по селам, вылавливая тех, кто помогал бригаде бить гитлеровцев. Но местное население держалось стойко, предателей не нашлось.. Тогда начались массовые расстрелы.
Первыми поплатились жители Малого Половецкого - там было расстреляно около двухсот человек. В деревне Соколянка, в помещении школы, фашистские изверги сожгли 160 человек. Не одну сотню мужчин и женщин уничтожили они и в Паволоче.
В ответ на расправы с мирными жителями усилили свои удары по гитлеровцам партизаны. Немцы подтянули войска к лесу. Стали бомбить его с воздуха. Начались лесные пожары. Но и в этих условиях партизаны продолжали истреблять оккупантов.
Трудно сказать, сколько бы еще продолжались кровавые расправы фашистов над беззащитными детьми, женщинами, стариками. Но к счастью, в конце декабря 1943 года войска 1-го Украинского фронта разгромили 4-ю и 1-ю танковые армии противника и окончательно освободили Попельню, Паволочь, Бердичев...
С самого утра к дому Прасковьи Михайловны Сотник потянулись бывшие партизаны (вездесущие ребятишки уже растрезвонили по селу весть о приезде гостей). Первыми пришли колхозный бригадир Иван Кириллович Иванкевич и председатель сельсовета Василина Михайловна Ищук.
Долгой была задушевная беседа. Я рассказал о боевом пути 55-й гвардейской танковой бригады до Берлина и Праги. А мне с гордостью сообщили, как восстанавливали село Паволочь, разрушенное и сожженное фашистами, как строили новую школу-десятилетку, мост, пищевой комбинат.
С большим удовольствием я и мои спутники осмотрели похорошевшую Паволочь. Я признался, что очень хочу побывать в гостях у Фомы Ивановича Чернухи, того самого Чернухи, на чьем огороде в памятные мне дни 1943 года приземлился наш У-2. Встретила нас внучка Чернухи - Нина. Она и вызвалась проводить нас на пастбище к дедушке. В те дни Фоме Ивановичу было свыше восьмидесяти, но он продолжал работать. Голова у старика оставалась на редкость ясной, он отлично помнил события двадцатилетней давности...
В центре села, напротив двухэтажной школы, недалеко один от другого, поднялись два памятника: один - воинам-танкистам 55-й бригады, погибшим в последнюю ночь при прорыве из окружения, другой - погибшим партизанам и жителям села.
Здесь свято чтут память погибших героев. Об этом свидетельствуют и монументы в их честь, и свежевыкрашенные ограды могил, и множество цветов, буйно распустившихся на тех местах, где в годы войны проливали кровь советские люди.
Жители Паволочи стали мне еще родней после этой встречи, и было грустно расставаться с ними. Однако дела звали меня в Киев.
Машина тронулась в путь, но долго еще глядел я в ту сторону, где в лучах заходящего солнца раскинулось дорогое моему сердцу мирное, счастливое село Паволочь.
СМЕРТЬ - НЕ СМЕТЬ!
На реке Тетерев
В первых числах декабря 1943 года наша танковая бригада находилась на отдыхе и пополнении в селе Плесецком под Киевом. В те дни к нам заехал генерал Рыбалко, направлявшийся куда-то на север. Выглядел он на сей раз крайне уставшим: тяжело опирался на палку, под глазами резко обозначились синие мешки, выдававшие старую болезнь почек. Беспрерывные двухмесячные бои на днепровском плацдарме и на Киевщине, видимо, сказались на состоянии его здоровья. Большие умные глаза командарма, в которых всегда искрились огоньки, потускнели.
Склонившись над картой, генерал молча анализировал положение воюющих сторон. Потом стал интересоваться состоянием бригады.
- Чем занимались эти дни?
- Пристрелкой, вождением танков, обкаткой автоматчиков.
- Каковы новые экипажи?
- Не обстреляны, товарищ генерал.
- Что думаете делать?
- Решил в новые экипажи влить старичков.
- Это о ком идет речь?
- О тех, кто уже неоднократно бывал в боях.
- Ну а каково настроение у вновь прибывших?
- Неважное. Не хотят расставаться со своими танками.