Робин узнала камера конкурентов. Представлены были все крупные каналы, в том числе CNN, Фокс-Ньюс, а также Интернет-сеть «Microsoft Network» («MSN»).
Как обычно, все съемочные группы соперничали друг с другом, стремясь занять лучшие позиции для съемки, с которых можно было бы снимать и своих высокооплачиваемых журналистов, и в то же время сам подиум.
Робин попыталась не обращать внимание на объективы, направленные на нее, и стала смотреть куда-то вдаль. Она заметила много других телекамер на вышках и столбах возле огромного ангара, который был настолько массивным, что заслонял собой даже сам комплекс НАСА в космическом центре имени Кеннеди. Часть этого здания представляла собой остатки изначального ангара для аэростатов, который был построен здесь лет шестьдесят назад, хотя к этому старому сооружению многое было позднее пристроено.
Изначальный ангар после того, как дирижабли были сняты с вооружения, использовался для других целей. Когда здание приобрела INN, оно использовалось под склад.
Майкрофт Э. Эндикотт полностью перестроил, переоборудовал и отремонтировал ангар, назвав весь этот комплекс Научным центром имени Халса, в честь Максвелла Халса, легендарного научного корреспондента INN, погибшего вместе со своей съемочной группой в 1998 году, когда Годзилла разрушил Токийскую Телебашню.
Мемориальный комплекс был создан вокруг огромного ангара и включал в себя музей, научно-методический центр и студию прямого эфира и звукозаписи.
Безусловно, Мемориальный ангар имени Максвелла Халса являлся крупнейшим сооружением комплекса, в нем и стоял сам аэростат INN. Весь этот комплекс стал аттракционом для учащихся местных школ и колледжей с момента своего открытия девятью месяцами ранее.
И через несколько минут двери гигантского ангара откроются и явят миру любимое детище Майкрофта Э. Эндикотта — дирижабль телеканала INN «Дестини Эксплорер».
Ник Гордон украдкой взглянул на Робин Холлидей. Она выглядела спокойной и невозмутимой, как обычно. Хотелось бы Нику чувствовать себя так же спокойно.
Он взглянул на свои часы, удивившись, что шел уже третий час. Затем он повернулся к временной арене и стал осматривать толпы людей, которые продолжали заполнять трибуны и толпиться у основания поднятой сцены.
«О боже…», подумал Ник с грустной иронией в своем стиле.
За время своей работы репортером профессионального вещания — работы, которая началась во время разрушения Годзиллой в Токио в 1998 году — Ник успел осветить несколько очень опасных событий. Как ведущий передачи INN «Наука в воскресенье» он спускался в жерло действующего вулкана, внутрь корпуса затонувшего «Титаника» и в руины рухнувших в результате битвы Годзиллы с Кингом Гидорой башен-близнецов в Нью-Йорке.
Но несмотря на такие опасные операции, Ник не мог не вспомнить сюжет, который был им пропущен только потому, что его тогда еще даже не было на свете. Ник вспомнил о репортаже, с которым он был знаком и который касался последнего дирижабля, стоявшего здесь, в Лейкхерсте, в Нью-Джерси.
Ничего хорошего в нем не было.
Это случилось 6 мая 1937 года… И тот обреченный на гибель дирижабль назывался «Гинденбург». Гибель этого нагруженного пассажирами цеппелина, полностью сгоревшего именно на этом аэродроме, была снята на пленку, равно как сохранился и эмоциональный рассказ очевидца — корреспондента радио Чикаго Герберта Моррисона.
На борту «Гинденбурга» находилось девяносто семь человек; тридцать пять из них погибли.
«О боже», воскликнул Герберт Моррисон со слезами на глазах, когда увидел, как могучий немецкий дирижабль падает в языках пламени. Это был прямой репортаж с места происшествия, который вошел в историю и который показывают до сих пор и в наши дни как документальное свидетельство катастрофы.
«Конечно, если сегодня „Дестини Эксплорер“ потерпит крушение, рухнет и сгорит, по крайней мере, мне не придется в него лезть!», думал Ник. Но он тут же отругал сам себя за такие эгоистичные мысли. Не то чтобы он имел что-то против дирижаблей в принципе — просто идея покинуть землю на корабле, удерживаемом в воздухе гелием, не совсем соответствовала представлениям Ника о замечательном времяпрепровождении!
Но, по крайней мере, Ник Гордон не был бы настоящим научным корреспондентом, если бы не обследовал данный корабль. Несколько часов назад он уже скрытно обошел сам ангар. Научно-технические аспекты, задействованные в строительстве дирижабля, ему стали ясны, но от этого ему вовсе не стало легче при мысли о том, что он отправится в полет на этой штуковине.
Горькая правда заключалась в том, что у Ника Гордона всегда была фобия к полетам — и он еще ее не поборол.
Внизу на главной сцене, где ждал Ник, уже начал свое выступление Майкрофт Э. Эндикотт, он говорил о своей жизни. Речи большинства политиков оказались, к счастью, в этот день краткими, и двери ангара — Ник на это надеялся! — были уже почти готовы открыться.
Как только босс закончит свою речь, огромный аэростат выкатят на всеобщее обозрение, под «охи» и «ахи» публики. Вот тут и настанет очередь Ника и Робин, которые должны будут представить молодых гениев, которые вскоре окажутся на борту «Дестини Эксплорер», отправлявшегося в первый свой рейс.
Ник надеялся, что большая часть собравшихся уйдет после того, как «Дестини Эксплорер» будет представлен публике, так что они с Робин смогут завершить свою часть этого показушного рекламного шоу побыстрее.
После того, как церемония завершится, дирижабль отправится в Южное полушарие — вместе с не желающим лететь Ником Гордоном в качестве одного из пассажиров.
Колени у него вдруг стали ватными, и Ник уже почувствовал, как тошнота подступает ему к горлу. Ему оставалось лишь надеяться, что его работодатель настолько благоразумен, что держит на борту врача.
«Какой идиот вообще решил поднять в воздух это фигню в Нью-Джерси в самый разгар зимы?», громко возмущалась импульсивная темноволосая девушка. Несмотря на свою толстую зимнюю одежду, снаряжение и огромные перчатки, Лина Симс — привыкшая к погоде Южной Калифорнии — дрожала от ледяного ветра, проносившегося по приподнятой высоко вверх сцене.
«Потому что там, куда мы направляемся, сейчас весна и вскоре будет лето», услужливо ответил Питер Блэкуотер. Он намеревался лишь донести до нее информацию, но по острому взгляду Лиины он понял, что переступил какую-то черту с этой чувствительной и обидчивой молодой девушкой — компьютерным гением. Причем вновь.
«Да», заявил Майкл Салливан, проигнорировав испепеляющий взгляд Лины. «Но нужно признать, что лето в Антарктиде — вещь весьма относительная».
Питер услышал, как пронзительно взвизгнула инвалидная коляска Майкла, перекрыв даже шум толпы. Она остановилась прямо рядом с Питером.
«Но тогда, наверно, ты об этом все знаешь, да, Питер?», добавил Майкл, улыбаясь эскимосу.
«Не волнуйтесь за Питера, лучше побеспокойтесь насчет остальных!», добавил Нэд Лэндсон с 100-процентной улыбкой американской звезды. «Для него Антарктида — это просто ерунда после стольких проведенных зим на Аляске!»
Нед, Питер и Майкл нервно рассмеялись. Группа познакомилась друг с другом лишь пару дней назад, на ужине в шикарном ресторане с участием мистера Эндикотта, спонсора конкурса, в котором они победили. После этого ужина они были так заняты общением с прессой и раздачей интервью, что у них даже не было возможности познакомиться друг с другом поближе, во всяком случае, пока. Особенно Майкл Салливан с нетерпением ждал этого. У этого мальчика-инвалида было так мало друзей вне семьи и своих ближайших родственников, за исключением людей, с которыми он регулярно общался по Интернету.
«Когда же откроются двери этого ангара?», сердито спросила Лина, не обращая внимания на окружающих. «Эта операция выполняется хуже, чем открываются компьютеры CorTell!»