серьезным тоном. «Яркое оперение, привлекающее потенциальных самцов,
привлекает в то же время и хищников с других территорий».
К несчастью для японца, с девицами стал пытаться заговорить и высокий
мускулистый американский морской пехотинец.
«И это становится вопросом выживания», нудновато затянул Ник. «Сможет
ли самец данного вида защитить своих потенциальных репродуктивных
партнеров от хищнического поведения других диких животных?»
В этот момент девушка повернулась спиной к человеку в форме. Она
протянула руку и коснулась руки японского служащего. Он повел ее к столу в
переполненный зал кафе.
«В данном случае хищник был оттеснен», сказал Ник. «Или, как сказал бы
мой уважаемый коллега…»
«Удар–Гол!», сказал Брайан. Они оба рассмеялись. В этот момент Ника по
плечу похлопала официантка, и они проследовали за ней к столу.
Брайан обнаружил, что просто наслаждается компанией Ника Гордона. К
концу вечера Брайан понял, что Ник знает о нем уже довольно много, а вот
Брайан по-прежнему мало что знал о своем соседе. Хотя в действительности
это не имело значения. Ник был очень забавным, простым, искренним, и с
ним легко было разговаривать и общаться.
Брайан понял, что нашел себе друга. Хорошего друга.
_______________________________________
ГЛАВА 4
ОКЕАН КИПИТ!
12 мая 1998, 11:47 ночи
Восточно-Китайское море
Капитан Ко (произносится ближе к «Кхо»; прим. переводчика) внимательно
вглядывался сквозь мощный бинокль в темную поверхность океана,
окружавшего его корабль – корейское торговое судно, направлявшееся в Лос-
Анджелес. Восточно-Китайское море было спокойным, а ночь тихой. Темный
покров неба мерцал огоньками тысяч звезд. Яснее и чище и быть не может.
Благоприятнее погоды, кажется, не бывает.
Но Ко был встревожен. Он весь был на нервах и никак не мог расслабиться.
Тот факт, что он никак не мог понять причин такого своего волнения, лишь
ухудшало ситуацию. Шестьдесят лет уже он ходил по морям, и имея за
плечами подобный опыт, предчувствия редко обманывали Ко.
Ко пересек тускло освещенный капитанский мостик «Лазурного Дракона» и
стал осматривать океан с другого борта.
Ничего.
Ко поежился, хотя ночь была мягкой и теплой. «Может быть, чаю», сказал он
вслух.
«Простите, капитан?», спросил молодой мичман, который управлял
штурвалом.
«Ничего, Ри», ответил капитан Ко. «Мне лишь захотелось горячего чая».
«Вызову камбуз», сказал мичман Ри, потянувшись к трубке приемника. Пока
мичман разговаривал, Ко вновь поднес бинокль к глазам и еще раз оглядел
горизонт.
От старых привычек трудно избавиться, подумал Ко. Приходится
постоянно себе напоминать, что я теперь гражданский – и что командую
грузовым кораблем, а не быстроходным боевым катером.
«Чай скоро принесут», сказал мичман Ри, прервав размышления своего
командира.
«Спасибо», ответил Ко. Он продолжал осматривать горизонт.
«Мы следуем по курсу?», спросил Ко через некоторое время.
«По курсу, и с опережением графика по времени», гордо рявкнул ему в ответ
Ри. Несмотря на свои дурные предчувствия, Ко улыбнулся. Ри был
добросовестным офицером, и Ко нравилось иметь под своей командой таких
людей, как он. Обидно, что мичман Ри не стремится служить в военном
флоте Республики Корея, подумал он.
Открылась стальная дверь, и на мостик вошел старшина камбуза. Он был
невысоким и приземистым – бывший рабочий с завода Инчхона. От
старшины камбуза пахло кимчи – остро приправленной квашеной корейской
капустой, которая входила в ежедневный рацион моряков «Лазурного
Дракона».
«Чаю, капитан?», спросил толстяк.
Ко кивнул. «И налей Ри тоже», сказал капитан. Вскоре оба офицера уже
потягивали дымящиеся кружки крепкого зеленого чая.
«Погода благоприятная», сказал Ри, явно пребывавший в хорошем
настроении. «Хороший знак! Пожалуй, мы закончим маршрут даже раньше».
Ко молчал. Тогда Ри нервно отбарабанил: «Хорошо было бы вернуться в Сеул
до Дня Независимости».
12 августа был днем Освобождения, или Независимости Южной Кореи –
одним из главных праздников в году, почти таким же главным, как Чусок,