«Пожалуйста, взгляните на телевизионные мониторы», сказал старик, когда
все успокоились. «Взгляните на записи, которые мы подготовили».
Все взоры обратились к экрану. Карта исчезла, сменившись изображением
Годзиллы. Запись теперь показывала чудовище лицом к камере, тяжело
передвигающимся через Японское море.
«Кости этого существа прочнее титановой стали – пожалуй, они
представляют собой самый твердый материал во Вселенной, способный
переносить весь его вес, не разрушаясь». Кадры застыли. На тело Годзиллы
наложилось созданное на компьютере изображение его внутренних органов.
«Годзилла, конечно, чрезвычайно радиоактивен. Но самое удивительное, что
это существо каким-то образом контролирует количество радиации, которое
он излучает», продолжал доктор Нобеяма, и голос его стал набирать силу.
«Когда Годзилла злится или угрожает, он испускает большее количество
интенсивной радиации. Этот всплеск резко увеличивающейся энергии
достигает кульминации в виде раската пучков, которыми он стреляет из своей
пасти. У этого существа имеются сердце, легкие, желудок… но у него также
имеется и вот это…»
На записи появился красный указатель, выделивший странный сгусток ткани
между сердцем, легкими и желудком.
«Этот орган действует примерно так же, как ядерный реактор», сказал
пожилой ученый. «Радиоактивность там формируется во многом таким же
образом, как она возникает и в ядерном реакторе. Этот орган соединяется с
легкими и является источником разрушительного луча Годзиллы».
Раздались изумленные голоса. Брайан взглянул на Ника, который, казалось,
был ошарашен этим откровением.
«Каким бы удивительным все это ни казалось, этот факт меркнет по
сравнению с другим нашим открытием». Доктор Нобеяма сделал паузу.
Лейтенант Такадо протянула ему чашку зеленого чая. Он выпил, а затем
медленно опустил чашку.
«Взгляните, пожалуйста, на мониторы», сказал он.
Изображение на них сменилось. Теперь можно было увидеть, как Годзиллу
поражают орудия японского флота. В разных точках на лапах этого существа,
его туловище и ногах вспыхивали взрывы. Изображение сосредоточилось на
небольшом участке у основания шеи Годзиллы. Когда эта часть тела зверя
заполнила собою экран, в нее ударил снаряд и взорвался.
Внезапно словно пленка отмоталась назад, а затем картинка повторилась в
правильном направлении, но в значительно замедленном темпе. «Когда этот
127-мм снаряд с «Ивасэ» попал в Годзиллу, он нанес ему тяжелое ранение –
взгляните». Картинка снова застыла.
Да, подумал Брайан. Так и есть, мне это видно. И всем остальным.
Когда снаряд разорвался на теле чудовища, возник целый фонтан крови, и из
шеи Годзиллы изверглись сгустки плоти. Но еще до того, как рассеялся дым,
эта рана исчезла – она полностью зажила – как будто и не была никогда
нанесена.
«Важнейшим оборонительным оружием Годзиллы являются его
удивительные регенеративные способности», объяснил доктор Нобеяма.
«Радиация, которая создала Годзиллу, в то же время изменила и
молекулярную структуру этого существа. Какой бы ущерб ни причиняло ему
наше оружие, он самозаживляется в течение буквально нескольких
микросекунд».
Тут вдруг заговорил адмирал Уиллис. «А это означает, что ни одно оружие из
всего нашего арсенала – за исключением ядерной бомбы – не способно
уничтожить Годзиллу».
Доктор Нобеяма кивнул, а затем заговорил снова. «Годзилла способен
полностью и практически мгновенно регенерировать поврежденные ткани.
Похоже, что моя теория оказалась верной: Годзиллу невозможно уничтожить,
если только не дезинтегрировать его полностью».
Старик ударил кулаком по столу с редким для него всплеском эмоций. «Если
бы власти прислушались ко мне, то все эти люди бы не
погибли!», воскликнул он, с мучительным надрывом в голосе.
Первым заговорил Ник: «Вы хотите сказать, что говорили военным, что
Годзилла способен на это… на регенерацию?»
Старик посмотрел на Ника и кивнул.
«Тогда, значит, японские и американские военные послали этих людей на
смерть абсолютно понапрасну», сказал Ник, повышая голос. «И они с самого
начала знали, что их оружие не подействует!»
«Обожди-ка, парень», прервал его адмирал Уиллис. «Не спеши с выводами.
До сегодняшнего дня все это была лишь теория. Ни у доктора Нобеямы, ни у
меня не было никаких доказательств!»