Папа хочет, чтобы я поддержал семейную традицию и пошел по медицинской части. Пусть с деньгами негусто, но определил меня в лучшую гимназию. Сейчас я ее заканчиваю и собираюсь учиться дальше. На столичный университет денег не хватит, придется доучиваться в провинции. Хотя теперь стали доступны и другие варианты. У меня-прежнего дар не пробудился, и он очень переживал. Сейчас я стал волшебником, а они востребованы. Тут с технологиями не очень, в основном магия рулит. Чародеев требуется много, а где их взять? В техномире инженера можно выучить, а чтобы магией управлять, обязательно надо иметь врожденные способности. Здесь по статистике на пять сотен людей один одаренный. Из десяти одаренных лишь трое становятся хоть какими-нибудь волшебниками, а остальные способны только управлять магическими устройствами. Мой отец из таких.
Размышления прервал зашедший в комнату отец. Здоровенный, сильный и крепкий мужчина. Брюнет с гривой густых волос, одетый в вытертую до белизны на швах домашнюю куртку. Подойдя к кровати, папа ласково взъерошил мне волосы:
– Вижу, успокоился? И правильно! У тебя таких красоток еще столько будет!
– Ладно, пап. Забыли. Просто сильно перенервничал и успокоиться не мог. Ты это… маме ничего не говорил?
– Нет, конечно! – ненатурально обиделся он. – Я же обещал.
– Если проболтался, то больше никогда с тобой никакими тайнами делиться не буду. Ты говорил, что с любой неприятностью переспать надо. Вот пересплю разок и тебе ничего не скажу!
– Я тебе пересплю! Поросенок, как у тебя язык такие вещи говорить поворачивается?
– Так сам велел! Я вообще-то про неприятность говорю, а ты про что?
Отец дал мне легкий подзатыльник, велел готовиться завтракать.
Много отличий от нашего мира. Сняв ночную рубашку, вместо трусов и майки надеваю нижнюю рубаху и кальсоны, потом домашние штаны с поясом-шнурком. Одежда без пуговиц и резинок, на матерчатых завязочках. Следующим посещаю заведение, где царит массивный унитаз с начищенным латунным бачком над головой и цепью с рукояткой на уровне руки. В умывальне кран на раковине тоже латунный, а вода только холодная. Зеркало в деревянной раме, и в нем отражается обычный паренек, таких в толпе двенадцать на дюжину. Не красавец, не урод. Теперь он – это я. Но у прошлого не было могучих мышц, рельефно расположившихся на теле. Запястья стали шире, а костяшки кулаков неплохо набиты. Мышцы ладно, под рубахой не видны, а кулаки как обосновать?
На завтрак получил от мамы тарелку манной каши с вареньем, стакан чая и бутерброд с сыром. Про вчерашние слезы в отцово плечо она тактично «не знала» и именно поэтому относилась ко мне как к выздоровевшему после тяжелой и продолжительной болезни.
– Ты помнишь, какой сегодня день? – спросила она.
– Угу. Понедельник.
– Забыл?! Ты не помнишь, что у вас будет испытание и экзамен?!
Точно, забыл. Прежний настолько расстроился, что даже не вспомнил о грядущей проверке магических способностей, хотя раньше ее ждал и очень надеялся пройти. Однако не признаюсь в юношеском склерозе.
– Не, мам, помню. А не волнуюсь, потому что точно знаю, что я гений, будущий архимаг и повелитель гарема. И очень скромный. У меня всеобъемлющая, просто вселенская, можно сказать, божественная скромность.
Отец захохотал, а мать не удержалась и высказала:
– Скромник! Первый раз с девчонкой поцеловался и уже про гарем мечтает! – Потом поняла, как подставила отца, и смущенно замолкла.
– Проболтался! – ехидно высказал я и мстительно добавил: – Вот скажу маме, что ты велел переспать с этой неприятностью, – будешь знать.
После этих слов не стал ждать подзатыльника, а сбежал к себе в комнату. Сегодня будет испытание, и начнутся выпускные экзамены. У меня отличные оценки и ни одного замечания в кондуите за все годы учебы. Это очень хорошо для аттестата, а репутация умного, но безынициативного ботаника великолепна для характеристики. Странно? Ни капли. Инициатива среди молодых здесь не приветствуется. Вот когда послужишь да станешь начальником, тогда думай и предлагай что хочешь. В рамках своего чина, конечно. У начинающего чиновника хороший почерк важнее ума. У армейского рекрута умение маршировать на парадах важнее меткой стрельбы. «Ибо не случайной меткостью побеждаем битвы, но плотностью залпа и ускоренной перезарядкой арбалетов», – так написано в Пехотном Уставе.