[17] Гофмановский подтекст налицо, но «собачья тема» может объясняться еще и другими, более скрытыми параллелями — например, с Сирано де Бержераком (см. ниже).
[18] Несмотря на, казалось бы, выдуманное специально для «собачьего контекста» название, такой дом действительно существовал и был первым пятиэтажным домом в Петербурге. Гоголь жил в нем с 1829 по 1831 г. (см. СС III/IV, 506). Шестой этаж был надстроен позже (сообщено устно В.А.Воропаевым). Ср. письмо к М.И.Гоголь от 30 апреля 1829 г. («дома здесь... редко бывают [409] в пять [этажей], в шесть только четыре или пять по всей столице» — ПСС X, 139). (По-видимому, в воображении писателя эти первые и редкие «высотные» дома были более похожи на Вавилонскую башню, нежели для нас, приученных и привычных уже ко всему, — американские небоскребы и телевизионные башни). Таким образом. Гоголь, не жертвуя реальностью, переосмысливает последнюю сразу в нескольких планах. Этот вывод будет важным для дальнейших рассуждений о герменевтических уровнях «Записок сумасшедшего».
[19] Слово, выделенное курсивом, есть в рукописи и 15-м издании, нет в Ар, С и ПСС (и, естественно, во всех следующих советских изданиях и в СС).
[20] Душа Поприщина (или уже Гоголя?) появляется прикровенно еще раз в конце повести в виде тройки (Гоголем использован образ колесницы из «Федра» Платона, но возможно влияние и традиционной христианской символики). Тот же символ и в «Мертвых душах» (только один из коней брички, на которой путешествует Чичиков, все норовит уйти в сторону — признак уязвленности и непрямого шествия души главного героя поэмы; замечено в принципе уже архим. Феодором Бухаревым (с.80) и развито затем А.Белым [Мастерство Гоголя. M.—Л.,1934. С.95], тогда как аллюзия с «Федром» была ясна любому выпускнику классической гимназии прошлого века; ср. по этому поводу: Вайскопф М. Птица Тройка и колесница души: Платон и Гоголь. — В сб.: Гоголь: Материалы и исследования. М.,1995. С.99—117, а также: Вопросы литературы. 1997. №7/8. С.291).
[21] Письмо С.Т.Аксакову от 18/6 августа 1842 г. (ПСС XII, 93, 96; СС IX, 172, 174).
[22] После царствования Фердинанда VII (1814—1833), богатого междоусобными войнами и революциями, в результате борьбы, в которой приняли участие и иностранные государства, престол наследовала его дочь Изабелла (1833—1868). Притязания на испанский престол Дон Карлоса окончились неудачей. Возможно, Поприщин отождествляет себя как с названным Дон Карлосом, так и с Дон Карлосом Шиллера (отданным у Шиллера Филиппом II, упоминаемым в «Записках сумасшедшего», в руки великого инквизитора — см. СС III/IV, 505). Монархия продержалась в Испании до 1931 г. (с эфемерной республикой в 1873—1874 гг.). О постоянном интересе Гоголя к испанским делам и по завершении работы Над «Записками сумасшедшего» свидетельствует Летопись жизни писателя (далее — Летопись: СС IX, 611—713): 25 янв. (здесь и далее хроника по письмам, датированным по н.ст.) 1837 r. — упоминание о «делах Испании» (с.97; ср. 639); после 15 июня до 16 июля 1837 г. — путешествие Гоголя в охваченную междоусобной войной Испанию и Португалию (с.640); 1 сент. того же года — запись в дневнике А.И.Тургенева, что Гоголь явился «из Гишпании и Португалии и Италии» (с.641); 1839, сент., разговор с К.С.Аксаковым об Испании: «Вообразите, — пишет Аксаков, — что он [Гоголь] был в Испании во время междоусобной войны...» (с.647).
[23] Этот же «господин со звездою» (слово звезда или звезды фигурирует лишь в рукописном варианте) появится затем в «Носе», недовольный «слухами» и «выдумками» о появлении носа и стремящийся с помощью правительства пресечь их (т.е. всячески утаить от народа появление антихриста под предлогом, что в «просвещенный век» не верят в дьявола, — тема, параллельная «Запискам сумасшедшего» и «Мертвым душам», см. ниже. Ср. во второй редакции «Портрета» слова художника-монаха: «Я знаю, свет отвергает существование дьявола, и потому не буду говорить о нем...»).
[24] Рукописный вариант, «во фрак» Ар — явно продиктовано цензурой.
[25] Помимо объяснения, предложенного комментаторами (литьем холодной воды на голову было принято лечить сумасшедших), нам видится еще второе (не отмеченное в гоголеведении): у героя «лечение» ассоциируется с одним из считавшихся особенно страшными способов мучения, применявшихся инквизицией, когда на голову (в рукописи точнее: «на темя») через определенные промежутки падали капли воды (об этом я читал когда-то в одной из книг по истории инквизиции; Гоголю, занимавшемуся историей Средних веков, это должно было быть известно). Описывая мучения Поприщина (а как пишут комментаторы СС, в рукописи в названии повести было еще третье слово, прочитываемое В.А.Воропаевым и И.А.Виноградовым не как «музыкант», а как «мученик», т.е. — «Записки сумасшедшего мученика»! — СС III/IV, 504), Гоголь фактически провидел свою судьбу: перед самой кончиной писателя, получившего откровение о своей близкой кончине и готовившегося к достойной христианина смерти, доктора признали больным менингитом и находящимся не в своем уме, подвергнув насильственному лечению — поливании на голову холодной воды.
[26] По-видимому, здесь имеется в виду Август Жюль Арманд Полиньяк, бывший одним из главных виновников июльской резолюции 1830 года во Франции; когда конституционная монархия [410] Людовика XVIII и Карла Χ была заменена парламентской монархией Луи-Филиппа. В рукописи вместо Полиньяка фигурировал Талейран (ПСС III, 570, вариант к с.213, строка 14).
[27] Комментарий (написанный по другому поводу) к этим «политическим догадкам» Поприщина можно почерпнуть из СС VI, 499—500.
[28] Сохранившееся в черновике слово «Царица» (ПСС Ш, 571, сноска 1) позволяет предположить, что «отступление» является на самом деле молитвой к Богоматери (любимейшая молитва каждого православного: «Царице моя преблагая, надеждо моя Богородице, приятелище сирых и странных предстательнице, скорбящих радосте, обидимых покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми яко немощну, окорми мя яко странна. Обиду мою веси, разреши ту, яко волиши: яко не имам иныя помощи разве.Тебе, ни иныя предстательницы, ни благия утешительницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши мя и покрывши во веки веков. Аминь»). Если это предположение (в специальной литературе нам, насколько помнится, нигде не встречавшееся) верно, то оно вскрывает одну из важнейших подоснов «лирических отступлений» Гоголя! Среди гоголевских Dubia существует традиционно приписываемая ему молитва к Богоматери (текст и необходимые пояснения в СС VI, 547—549), составленная, по-видимому, писателем в последние годы его жизни. В этом свете сомнительные наблюдения Вайскопфа (1993, с.299—300) оказываются излишними.