[Необходимо сделать одну существенную оговорку. Сведения о предсказании Нострадамуса я почерпнул из «Трона Люцифера» Е.И.Парнова (1-е изд. 1985 г., с.154—155) — книги популярной (хотя ее автор серьезно «специализируется» на «нечистой тематике» и вызывает в общем-то доверие к своей компетентности), а потому в ней не указано, какой катрен и в чьем толковании (или что другое) имеется в виду. Бегло пролистав разные неточные русские переложения, я нашел упоминание только об исчезновении двух больших светил между мартом и апрелем в центурии РЙ—5 и упоминание, что на Пасху в храме раскроется пропасть, в IX—31). Читать по-французски знаменитые центурии (никаким переводом тут не отделаешься), поднимать одновременно необъятные толкования и специальную литературу (без толкований Нострадамуса никто не читал) да еще устанавливать, мог ли познакомиться Гоголь с Нострадамусом через русскую и иностранную литературу первой трети прошлого столетия, — превышает наши задачи. Поэтому я не настаиваю на своей разгадке 23/25/пятница (и даже не огорчусь, если у Нострадамуса не окажется такого предсказания), и любой исследователь (ср., например, рассуждения Дилакторской и Вайскопфа) может предлагать свои соображения (а делать это можно чуть ли не до бесконечности). Среди прочих возможных толкований «пятницы» мне представляется наиболее вероятным связь этого дня с церковным преданием о Благовещении Деве Марии, случившемся в тот самый день, в который было закончено творение мира (и, следовательно, пятница хорошо подходила бы по аналогии для конца мира), а сам день Благовещения, как известно, зависел от празднования Рождества Христова 25 декабря. Кроме того, несмотря на подчеркивание Гоголем однодневного «полного·» отсутствия носа уже в ранних вариантах, возвращение носа Ковалеву под вечер того же дня теоретически не противоречит возможности отнесения действия к Великому пятку, ибо, согласно церковному уставу, отдание Благовещения приходится на третий день в течение периода от четверга 3-й недели Великого поста до Лазаревой субботы, на второй — в Лазареву субботу, и на следующий вечер — во время Страстной седмицы (а нос пойман, по окончательной редакции, как раз вечером 25 марта; напомним, что церковный счет времени ведется с вечера предыдущего дня).
Тем не менее, если вернуться к Нострадамусу, достойно всяческого внимания, во-первых, что в центуриях (в основном во второй) неоднократно упоминается комета Галлея, с коей автор связывает всяческие политические потрясения. Комета появилась над Петербургом в 1833 г. Кроме того, Нострадамус называет демократический (антимонархический) режим империей луны, у него все время упоминаются великие державы, наличествует тема магометанства и похода нового Магомета на Францию (напомним в дополнение к сказанному выше при анализе «Записок сумасшедшего», что луна как символ веры Магомета изображается на полотнищах многих мусульманских стран, о чем упоминает и сам Гоголь в статье «О средних веках»: без пап «магометанская луна горделиво вознеслась бы» над Европой «вместо креста» — ПСС VIII, 17). Тема Гоголь—Ноетрадамус вроде бы абсолютно не тронута гоголеведами (не припомню даже простого упоминания о Нострадамусе в связи с произведениями Гоголя) и ждет своего исследователя, вп-вторых, все сказанное об особом положении даты 25 апреля в православной пасхалии должно быть безусловно принято во внимание вне зависимости от Нострадамуса.]
Все наши (и других ученых) наблюдения можно было бы опровергнуть утверждением, что за этими деталями ничего не стоит, поскольку штаб-офицерша Подточина, названная в одном месте «Палагеей Григорьевной», в другом именуется «Александрой Григорьевной». Признаемся, что мы не можем говорить здесь ни о чем большем, чем о простой ошибке памяти или следах соединения разных редакций, и считаем это недосмотром Гоголя (примеры чему легко найти и у других писателей), вызванным тем, что в данном случае писатель не придавал значения (по крайней мере особого) именам действующих лиц (в отличие от других произведений).
Итак, по нашей гипотезе, замысел «Носа» был тесно связан с апокалиптическими предчувствиями Гоголя. Что конкретно могло натолкнуть писателя на это в период работы над повестью? Мы могли бы выдвинуть, например, следующее предположение. Согласно указанию преосв. Филарета [Филарет (Гумилееский). Обзор русской духовной литературы. СПб., 1884. Т.2. С.448], в «Сион[427]ском вестнике» (ср. упоминание о Лабзине в рукописном варианте «Записок сумасшедшего»! журнал издавался в 1806 и 1817—1818 гг.) публиковались «пророчества» о конце света то в 1811, то в 1836 г. Эти «пророчества» могли наложиться в воображении Гоголя на появление кометы Галлея и революции (об этом уже было сказано). Однако и здесь мы не настаиваем на данном предположении (и даже совершенно не придаем аналогичным примерам сколько-нибудь решающей роли) как из-за постоянных апокалиптических настроений Гоголя (см. примеч. 78), так и из-за легкости подобных предположений. Например, по мнению Д.И.Чижевского («Неизвестный Гоголь». — Новый журнал. N.XXVII. Нью-Йорк, 1951. С.140), другая повесть Гоголя, «Портрет», связана с ожиданием прихода антихриста в 1837 г. в соответствии с расчетами швабского мистика XVIII века Бенгеля, принятыми затем Юнгом-Штиллингом (1740—1817), сочинения коего были популяризованы в России вторым поколением русских масонов (после 1800 года) и, по мнению Чижевского, оказали влияние на произведения Гоголя.
Итог наших сложных и трудных рассуждений, предположений и расчетов: символика чисел 23 и 25, 13 и пятницы тесно связана с темой сатанинского мира («гадательная книга» «Рима»: 24 — число носа, 13 — черта), пародированного Благовещения (непереходящий праздник 25 марта. Заметим, что совпадение Благовещения и Пасхи, называемое Кириопасхой и бываемое 12 раз в течение пасхального круга, приходилось на жизнь Гоголя дважды: 1744, 1817, 1828, 1912, см. таблицы Докукина) и Апокалипсиса (конца света в год, когда Страстная пятница придется на 23, а Пасха — на 25 апреля). Благовещение, Страстная пятница. Пасха (ср. аналогичные наблюдения Вайскопфа, 1993, с.231, но на другом материале, с иной цепочкой доказательств и с совершенно неправильными выводами) и Страшный суд сливаются в один фантасмагорический день, когда кончается земное время и начинается то, в которое попадает герой «Записок сумасшедшего».
На главную страницу
[1] [405] См.: Дунаев А.Г. Лосевская концепция эпохи Возрождения и современная наука. — Вопросы искусствознания. 4/94. С.122—139.
[2] Нивенер Ф. Естествознание в дни Мессии: Маймонцд и Фрэнсис Бэкон / Предисловие А.В.Михайлова. — Вопросы искусствознания. 4/94. С. 140—150.