Гоголь с пиявками у носа на смертном одре!!!
«Обращение их (врачей — А. В.) было неумолимое; они распоряжались как с сумасшедшим, кричали перед ним, как перед трупом. Клименков приставал к нему, мял, ворочал, поливал на голову какой-то едкий спирт».
Доктор Баженов утверждает, что с умирающим делали обратное тому, что следовало делать: вместо кровопускания, которое только приближало смерть, надо было вливать в подкожную клетчатку соляной раствор и прибегнуть к искусственному кормлению.
Арнольди о последних моментах Гоголя сообщает:
Он посетил больного, когда тот еще вполне разумно отвечал. Два служителя, не обращая внимания на Гоголя, громко говорили, что он «беспременно умрет» и находили нужным как следует его потаскать:
«Возьмем его насильно, стащим с постели, да и поводим по комнате, поверь, что разойдется и жив будет… Размотаем его, он очнется… на свет божий взглянет, и сам жить захочет. Да что долго толковать, бери его с одной стороны, а я вот отсюда, и все хорошо будет..». Арнольди пришлось вмешаться и запретить «разматывать» отходящего в вечность.
Утверждали и утверждают, будто Гоголь умер сумасшедшим. Все это — неправда. Почти до самой смерти он не терял способности разумно сознавать и отвечать.
В часу одиннадцатом он громко закричал:
«Лестницу, поскорей, давай лестницу!»
Это были последние слова Гоголя. Лестница для него служила символом нравственного восхождения. Шереметьевой он в свое время писал:
«Долгое воспитание еще предстоит мне, великая, трудная лестница»…
…«В двенадцатом часу ночи, — рассказывает Тарасенков, — стали холодеть ноги… Дыхание сделалось хриплое и еще более затруднительное; кожа покрылась холодною испариною, под глазами посинело, лицо осунулось, как у мертвеца».
В четверг 21 февраля 1852 года в восемь часов утра Николай Васильевич Гоголь скончался.
Одно из последних его завещаний:
«Будьте не мертвые, а живые души!»
Строки, написанные им за несколько дней до кончины:
«Аще не будите малы, яко дети, не ввидите в царствие небесное…
Помилуй меня, прости, господи! Свяжи вновь сатану таинственною силою неисповедимого креста…»
«Как поступить, чтобы признательно, благодарно, и вечно помнить в сердце своем полученный урок?..»
Строки, на которых образовываются «Мертвые души»:
«Я приглашаю рассмотреть свой долг и обязанность земной своей должности, потому что — это уже нам всем темно представляется и мы едва…»
Гоголь умер в припадке аскетизма: он уморил себя голодом. Болезнь Гоголя впоследствии доктор Баженов, написавший ценную брошюру, определил таким образом:
«Гоголь был субъектом с прирожденной невропатической конституцией. Его жалобы на здоровье в первую половину жизни сводятся к жалобам неврастеника. В течение последних 15–20 лет жизни он страдал периодическим психозом в форме malancholia periodica. По всей вероятности, его общее питание и силы были подорваны перенесенной им в Италии малярией. Он скончался в течение приступа периодической меланхолии от истощения и острого малокровия мозга, обусловленных как самою формою болезни — сопровождавшим ее голоданием и связанным и нею быстрым упадком питания и сил, — так и неправильным ослабляющим лечением, в особенности кровопусканием». В оправдание ошибок врачей Баженов указывает на то, что болезнь Гоголя впервые описана была только в 1854 году[36].
После отпевания в университетской церкви 25 февраля при огромном стечении народа тело Гоголя было погребено в Данилином монастыре.
Маркевич, один из друзей Гоголя, рассказывал А. О. Смирновой: он спросил нарочно у одного жандарма:
«Кого хоронят?»
Жандарм браво ответил:
«Генерала Гоголя».
Тургенев был подвергнут высылке в деревню за то, что в статье-некрологе назвал Гоголя великим писателем.
На надгробном памятнике — надпись из книги пророка Иеремии: «Горьким словам моим посмеюся».
В 1909 году в Москве на Арбатской площади, был открыт памятник Гоголю работы скульптора Андреева: Гоголь согбен, как бы вдавлен в камень огромной тяжестью. Это — Гоголь последних лет своей жизни.
В 1931 году останки Гоголя были перенесены на Новодевичье кладбище, реликвии же переданы в Исторический музей.
Глава заключительная
«Какое ты умное, и странное, и больное существо», — сказал Тургенев о Гоголе.