Голая Баба спокойно очищает яблоко от кожицы, не обращая внимания на присутствие зрителей. Интересно, что эта простая, домашняя операция вызывает каскады смеха. Поначалу некоторые зрители реагируют на чистку яблока нервным смешком. Чем дольше эта операция продолжается, тем больше лиц начинают посмеиваться. Чем больше монотонности в этой деятельности, тем более она смешит. Но достаточно отвести яблокочистку от яблока, чтобы наступила тишина.
Оп-па. А чего это так тихо? И ни у кого нет желания посвистеть? Потопать ногами? Пошелестеть бумажками? Вот лично я бы просто так сидеть не могла. И, un, deux, trois! Дома вы можете бытьчто те самые тридцать три несчастья, дома вы можете быть лишены высших чувств, но только не в зрительном зале! Здесь у вас имеется священная обязанность любить личность, которая сидит перед вами и пашет. Словно дикий верблюд. Обращаю ваше внимание, что вон там лежит шляпа. И вид пустой шляпы делает меня невменяемой – у меня и справка имеется, и освобождение от ответственности. Любите меня, мышата. Любите меня для собственного же добра.
Звонок телефона.
Голая Баба – приезд самостоятельный. Какая дата? А зал? Университетский? Еду!
Она подмигивает зрителям.
Я же изучала древнегреческие языки. Годами. Оторваться не могла. Правильно. Я приеду с циклом лекций: "Другая сторона Гомера".
Голая Баба отворачивается и выпячивает зад в сторону публики.
Ну да. "Гомер, видимый с другой стороны. Каким он был по сути своей". Слушай, дитя: На воротах универа прицепишь объявление: "Une damme négligé complétment". Ректору и кому там еще требуется донесешь, что должен будет состояться скандал, не достойный этих древних стен. По приказу ректора объявление снимешь, а среди студентов разбросаешь две тысячи листовок типа: "Да здравствуют голые", "Мы увидим голую истину", "Разрешите нашим порам дышать!". Зал обнесешь флажками и обогреешь.
"Может мне так только кажется,
Потому что хочется устроить шуры-муры,
Только у меня предчувствие,
Что студенты голыми привалят".
Ректор тоже разденется или подаст в отставку, так что, если хочешь быть ректором, раздевайся догола уже сейчас. Целую, мышонок, а то я на работе. Не могу дождаться! Пока.
Голая Баба прячет телефон в карман, садится на стул. Нагло приглядывается к одному из зрителей.
"Пошли, малыш, в тихий уголок,
Покажу тебе я волосиков пучок".
Она спокойно глядит на то, как публика нервно смеется. Этот смех возвращается волнами. Публика пытается взять себя в руки, потому что стишок уж совершенно ниже плинтуса, но через какое-то время вновь приходит волна хихиканья. Иногда кто-то закрывает рот, пытаясь скрыть свое состояние. Голая Баба спокойно начинает есть яблоко. Поедание яблока, подобно, как и его очистка, вызывает среди зрителей подобную реакцию: поначалу отдельные смешки, а потом всеобщий хохот. Любопытно.
Так, мышата. Вот так подумать, что за это время вы могли бы написать автобиографию, которую потом прочитал бы другой автобиограф, взамен за то, что вы прочитали его эссе, взамен за что он прочитал бы ваше…
Знала я когда-то одного философа. Я приходила к нему дважды в неделю. Как-то раз прихожу, глянь, а он сидит и пялится на цветок в вазе. – Чего это пан так глядит? – спрашиваю его, а он мне отвечает: - Я, моя Голая Баба, поддаю этот цветок рефлексии. Ибо, моя Голая Баба, не обдуманный цветок не существует. – Ааа! – говорю я ему. – Ааа! – На следующий разгляжу, а он все так же сидит и пялится, а цветок уже свисает тряпочкой… Подхожу поближе… глянь, а он воды туда вообще не налил! Так я и спрашиваю: - А вот цветок обдуманный, зато политый, существует более, чем цветок обдуманный, но не политый! А он трахнул кулаком по столу и говорит, что я вообще не имею права голоса, потому что, в соответствии с кодексом философов, меня вообще нет. Потому что я не тог… не cogito. А в соответствии с кодексом философов, существуют только те, которые cogito; а те, что не cogito, так их вообще нет. – Так? – спрашиваю. – Так? Может, я и не cogito, но ежели меня нет, тогда с кем вы тут этими свинствами занимаетесь? С фата-морганой? Тогда я больше не стану приходить два раза в неделю, разве что пан купит мне колечко с надписью: "Не cogito, а все-таки – sum". И что? Может я и не cogito, а колечко имею!
Публика смеется от всего сердца. Голая Баба отвечает на телефонный звонок.
Голая Баба – приезд самостоятельный! Какая дата, какой зал?... По изучению Закона Божьего? Чего? Нет. Это я просто удивляюсь, что существует какой-то зал по изучению Закона Божьего, где меня еще не было. Приеду, сестра. Глубоко задумаемся над историей Евы. "Что случилось с нашим стыдом?". Куда девался фиговый листок? И будем его разыскивать – боюсь, что безрезультатно, но надежда умирает последней. Так что, сестра, проветрите зал, соберите всех и ожидайте. Ну да. Что там с милосердием… Насколько я понимаю, милосердие границ не имеет! Заканчиваю, сестра, потому что я на работе. Телом на работе, а духом – с вами. Пока.