— Его диски еще продаются? — разродился он наконец.
— Я же объяснила, Малкольм. Последний появился не так давно. Из-за него мы с ним и встретились.
— Да-да, конечно-конечно. Может, мне стоит его купить?
— Нет, Малкольм, это я тоже объясняла. Это далеко не лучший его диск. Да и вообще — не понимаю, чем нам поможет прослушивание диска Такера.
— Вы удивитесь, насколько поможет.
— Надо полагать, у вас подобное уже случалось в практике?
Малкольм явно обиделся, и Энни стало его жалко. Ни к чему вредничать. Она ему даже сочувствовала. Ее пятнадцатиминутное словоизвержение стоило всех предыдущих встреч за время их взаимоотношений. Неделю за неделей она приходила в этот кабинет и жаловалась, что Дункан забыл купить молоко, хотя его недвусмысленно просили это сделать, и они с Малкольмом ковырялись в угольках ее души, разыскивая крохотные искорки угасшего чувства. В это утро она поведала Малкольму об отшельниках и сердечных приступах, о рухнувших браках и случайных связях, о своей хитроумной попытке забеременеть. И теперь Малкольм, похоже, готов лопнуть от обилия материала, хотя пытается сделать вид, что вовсе не удивлен.
— Можно еще пару вопросов? Лишь для уточнения, чтобы избежать возможных недоразумений.
— Конечно.
— Что, по мнению этого мужчины, вы делали в ванной?
— Вводила контрацептив.
Малкольм сделал пометку, которую Энни со своего места угадала как «ВВОДИЛА КОНТР.», и энергично подчеркнул ее.
— Так. А… когда закончился его последний роман?
— Несколько недель назад.
— И та женщина — мать его младшего ребенка.
— Да.
— Ее имя вы знаете?
— Вам это необходимо?
— Может быть, вам неприятно произносить ее имя?
— Да нет. Кэт.
— Это сокращение?
— Малкольм!
— Извините. Вы правы. Здесь слишком много чего кроется. Я пытаюсь найти отправную точку. С чего бы вы хотели начать? Как вы себя чувствуете?
— Как будто опустошенной. И немножко под хмельком. А вы?
Конечно, ей не следовало задавать ему такой вопрос, но она понимала, что Малкольм много пережил за последние двадцать минут.
— Озабоченным.
— На самом деле?
— Как вы понимаете, я не должен строить из себя арбитра. Так что лучше вычеркните мое последнее замечание. Вычеркните озабоченность.
— Почему?
— Потому что я собираюсь задать вам вопрос и не хочу, чтобы вы восприняли его как пристрастный.
— Все, моя память чиста.
— Я озабочен вашей ролью в разрыве его отношений с той женщиной. И вашей готовностью родить и воспитать ребенка без отца.
— Малкольм, вы только что попросили вычеркнуть вашу озабоченность.
— А, ну да… Все равно. Каковы ваши соображения насчет этого?
— Малкольм, это безнадежно.
— Что я еще не так сказал?
— Моральная сторона меня совершенно не беспокоит.
— Это я вижу.
— Тогда давайте поговорим о том, что меня беспокоит.
— Что ж, я готов. Итак, что вас беспокоит?
— Я хочу все бросить и переехать в Америку. Завтра. Продать дом и улететь. Насовсем.
— Он вас приглашал?
— Нет.
— Тогда лучше нам поговорить о том, как мужественно пережить неудачу. Извлечь лучшее из худшего.
— Лучшее из худшего?
— Можете считать меня лохом, или как там у вас, у молодежи, это называется, но я не вижу доброй перспективы для ваших планов. Вы несчастны, вы можете стать матерью-одиночкой, а теперь… а теперь вообще отрываетесь от земли. Вы витаете в облаках.
— Вы уверены?
— Именно в облаках. Америка. Для американцев это твердая почва под ногами. Для вас — фикция, туман, дым.
— Почему?
— Потому что вы живете здесь.
— И с вашей точки зрения, у меня нет никаких возможностей изменить жизнь?
— Конечно, есть такие возможности. И мы с вами их непременно изыщем.
— Неужели?
— И потом, подумайте о тенденциях рынка недвижимости. Не знаю, сколько вы заплатили за свой дом, но теперь вы того уже не выручите. Что с недвижимостью творится, и по продаже, и по аренде! У меня знакомая сдает дом уже сколько лет, обычно без всяких проблем, а сейчас… На следующее лето…
Каждый раз, с самого первого посещения, устами Малкольма с Энни говорил Гулнесс. Но теперь она услышала голос уже не города, но страны, в которой она выросла, услышала родителей, учителей, коллег и знакомых. Голос Англии. И этого голоса она больше не могла выносить.