Кролика им рекомендовали как средство для отвлечения Джексона от мысли о неизбежной смерти отца. Как в точности это средство должно действовать, Такер не запомнил или позабыл. Возможно, ребенок, наблюдая за питомцем с естественным жизненным циклом, усвоит естественный порядок вещей и явлений? Кролик, однако, естественный порядок соблюдать не пожелал и сдох через два дня жизни в их хозяйстве, совершенно ошеломив Джексона своей кончиной. От темы смерти отца, однако, Джексон в какой-то мере отвлекся.
— Кролика вот там похоронили, на лужайке, — рассказывал Джексон Лиззи, указывая на деревянный крестик в конце газона. — А папу рядом похороним. Да, пап?
— Да-да, — поморщился Такер. — Но не сейчас, попозже.
— Все равно скоро, — скорбно изрек Джексон. — Может, мне уже семь будет?
— Позже, гораздо позже, — утешил Такер.
— Да-а? — с сомнением протянул Джексон, почему-то уверенный, что тема беседы приятна отцу. — А твоя мама уже умерла, Лиззи?
— Нет, не умерла еще.
— Как она поживает? — подхватил тему Такер.
— Очень хорошо, спасибо, — заверила Лиззи, может быть, не без язвительности. — Моя поездка к тебе, кстати, это ее идея.
— Угу.
— Интересно… — начала Лиззи, но Такер не насторожился. Что-то ей интересно… Всем им что-то интересно. А потом ничего нового, всех их интересует одно и то же… — Когда оказывается, что у тебя скоро появится ребенок, хочется глубже понять то, что происходит вокруг.
— Ну да.
— Ты понял?
— Что?
— Что я сейчас сказала.
У Такера появилось ощущение, что он получил какое-то сообщение с ненулевой информационной нагрузкой. Оставалось обработать его и извлечь полезную суть. Но надо ли? Мало ему своей информации?
— Погоди-ка, — вступил вместо отца Джексон, — если ты мне сестра… Сестра, да?
— Сводная.
— …то я скоро буду сводный кто?
— Ты станешь сводным дядей.
— Здорово!
— А твой отец станет дедушкой.
До Такера смысл сказанного дошел лишь тогда, когда Джексон с оглушительным ревом выскочил из-за стола и понесся искать утешения у материнской юбки.
Лиззи наконец несколько оттаяла. Во всяком случае, боком, обращенным к Джексону, которого Такер через несколько минут привел обратно.
— Дедушка — это не значит старик, — заверила Лиззи Джексона. — Такер вовсе не старый.
— Да-а, а знаешь, сколько у меня в классе ребят с отцами-дедушками?
— Наверное, немного.
— Ни одного!
— Джек, давай оставим эту тему, — уговаривал Такер. — Мне пятьдесят пять. Тебе шесть. Я еще долго-долго проживу. Ты уже вырастешь, когда я… Тебе самому лет сорок стукнет. Я еще тебе надоесть успею.
Такер не испытывал чрезмерной уверенности в собственном прогнозе. Тридцать лет с сигаретой в зубах, десять лет запойного алкоголизма… Тут до семидесяти дожить — и то подвиг.
— Откуда ты знаешь про мои сорок… Ты можешь помереть прямо завтра.
— Не собираюсь.
— Но ведь можешь.
К черту логику в такого рода дискуссиях. Проку от нее ни на грош. Такер мог бы сказать, что он, разумеется, и завтра умереть в состоянии, но только не теперь, когда всплыла перспектива стать дедом. Вместо этого он ляпнул явную ахинею, от которой всегда толку больше:
— Не могу.
В глазах Джексона засветилась надежда:
— Правда?
— Никак не могу. Смотри сам: сегодня я чувствую себя хорошо. До завтра заболеть не успею. Чтобы умереть, надо какое-то время.
— А вдруг на машине столкнешься?
Ага, влип, идиот… Автокатастрофа прерывает жизнь в любом возрасте и состоянии здоровья.
— Не-а.
— Почему?
— А некуда завтра выезжать.
— А послезавтра?
— И послезавтра.
— А за продуктами?
— У нас тонна продуктов.
О смерти от истощения в случае невыезда за продуктами Такер не хотел думать. Думал он о своем возрасте и о своей близкой смерти, думал, что жизнь унеслась прочь, а он и не заметил.
Давным-давно Такер обещал себе засесть с листом бумаги и попытаться осмыслить десятка два последних лет жизни. Записывать слева годы, а напротив — словцо-другое о том, чем занимался, чем интересовался в течение этих двенадцати месяцев. Конец 80-х отметит слово «пьянка» с прочерками в остальных строках. В те времена он иногда еще хватался за гитару или авторучку, но чаще тупо глазел в телеэкран да заливал в глотку скотч — до посинения, затемнения, отключения… Затем появились бы другие, более здоровые слова: «рисунок, живопись», «Купер и Джесси», «Кэт», «Джексон»… Но их недостаточно, чтобы оправдать такое множество пролетевших месяцев. Сколько времени он провел в крохотной квартирке-студии в «живописный» период? Полгода? А когда родились сыновья… Он гулял с ними, да, конечно, но куда больше времени с ними занималась мать или они спали… а он наблюдал. Что ж, наблюдение — тоже какое-то занятие. Полезная деятельность. Несовместимая с иными занятиями.