В одной девятиэтажке Автозаводского района, куда он направился, чтобы встретиться с подругой своего знакомого, Сергея Ларина, его неожиданно встретили совсем другие люди.
Банальная фраза «дай закурить» обросла водоворотом перевоплощений и закончилась площадкой между восьмым и седьмым этажами, где у Ледова вывернули карманы и принялись избивать медленно и методично. У бывших заключенных была своеобразная техника битья: один из них держал руки Ледова, когда второй хлопал кулаком по его щекам. Когда же Ледов начинал раскачивать головой из стороны в сторону, один из них наносил оглушительный удар, от которого подъезд превращался в яркую магниевую вспышку.
Так продолжалось более часа и молодые люди, а они были на 2-3 года постарше, все пытались выяснить, где же Ледов спрятал деньги? Его дважды разували, разрезали его записную книжку, и то возвращали ему часы и перочинный нож, то отбирали все, снова и вновь принимаясь за избиение. Иногда истязатели советовались между собой на «фене», но по какой-то причине до Ледова доходил смысл сказанного. В конце концов, ребята решили избавить школьника от шубы, а для этого следовало препроводить его в подвал, где что-то должно было произойти, потому что шубу можно было снять и у мусоропровода. Ледов не мог ручаться за точность перевода, однако знал точно, что его вели как барана, скотину или какое другое животное, а единственное, что он чувствовал – была безысходность. Да, он был унижен и растоптан, отчего воля становилась податливой и послушной. Его вели - и он шел, ему приказывали - и он подчинялся.
В лифте, куда вошли трое, было тесно. Между пятым и третьим этажами Ледов подумал, что шанс нужно использовать, потому что дальше его может не представиться.
Между вторым и третьим он нанес первый удар тому, кто показал справку об освобождении. Ледову удалось выполнить апперкот, и, тем не менее, удар был слишком слабым, чтобы «вырубить». Парень, очевидно, прошедший хорошую закалку в местах не столь отдаленных, сразу сел на пол, и в драке более не участвовал, а Ледов принялся за «салагу», бывшего хотя и выше, но игравшего второстепенную роль. Удары казались слабыми, потому что в тесной клетке лифта не было никакой возможности сгруппироваться. Зато их было много, и, когда в дальнейшем Ледов посмотрел на часы, то не обнаружил там ни одной стрелки. Драка на площадке, драка на улице и погоня, в которой «зеки» убегали от школьника, возможно, все это представляло интерес для криминальных хроник того времени, но не для нас, потому что сейчас, мы говорим о безысходности.
Безысходность - страшное чувство и в 2005 году Ледову довелось испытать его снова.
Ледов соорудил свой кабинет из обычной кладовки в трехкомнатной квартире московской планировки. Там было душно, а вентиляция громко шумела, и Ледов часто открывал дверь, пока в один прекрасный момент не услышал следующую фразу:
- Зачем тебе приезжать? Я думала, мы встретимся в Москве, погуляем по городу.
Ледов, не сразу в услышанное поверил. Но обсуждение продолжалось, и его жена спокойно строила планы с Ваней Грачевым об их романтическом свидании, как будто уже была свободной женщиной, а Ледов ее домашним животным, лишенным ушей и рассудка.
- Да, - сказал себе Ледов, - вот он синдром мужчины в женском коллективе. Когда при тебе начинают обсуждать женские гигиенические средства и примерять лифчики, самое лучшее – уволиться. Потому что невозможно добиться авторитета там, где из тебя уже сделали мебель и манекен.
Ледов был просто в шоке и пытался, наконец, понять, до какого же уровня упал его авторитет, если Наташа даже не пытается его обманывать. Она действительно собирается встречаться с Грачевым? Зачем? Как?
Расставаться с Наташей казалось Ледову делом если не заурядным, то обыденным. Так наверняка рассуждают родители, не покидавшие своих чад более, чем на неделю. А Ледов к таким относился полностью.
Ежегодная поездка на Айгир, случайная поездка на семинар вот и все их расставания. По большому счету Ледов не покидал свою семью более, чем на десять суток и не думал, что это проблема, а проблема была.
Май 2005 года был месяцем неприятных открытий, а если учесть, что это произошло в завершении полуторалетней биржевой торговли, то иначе, как сумасшествием это назвать нельзя. Финиш, абзац, капут, ахтунг. Тяжело подобрать слова к состоянию, в котором Ледов превратился в абсолютное ничтожество. Ноль. Но при этом он не переставал думать. И Ледов думал, вернее, мыслил, дабы его мысли были похожи на пьяный хоровод, беспорядочно кружащийся в одном направлении, затем в обратном.
Ледов пытался понять, что же произошло, и его разбитые вдребезги мысли складывались в абстрактные картины. От них хотелось смеяться и плакать одновременно. Наверное, тогда Ледов был сумасшедшим, и он очень плохо помнил это время.
Но однажды, Ледов вытащил из копилки сына двести рублей и купил бутылку водки.
Когда он проводил дочку в садик, а сына - в школу, ему удалось прийти в гармонию с природой посредством четырех - пяти рюмок. И Ледов стал рассуждать, если не здраво, то, по меньшей мере, логично. Он «решил» выяснить, что же все-таки он хочет и что все-таки имеет.
К сожалению, на первый вопрос ответить оказалось значительно сложнее, поэтому Ледов занялся изысканиями в области: «что имеет», и очень скоро понял, что все в этой жизни он уже потерял. Семью, работу, деньги, душевное здоровье, желание писать книги, путешествовать. Ледов превратился в выхолощенную оболочку – тело, которое само по себе ничего не значило, и это тело не могло даже поверить в то, что в нем больше никто не живет.
Может быть, мудрости в вине и нет, но логика в тот день присутствовала, да и настроение Ледова стало философски – попустительским. Он решил посмотреть на свою жизнь в очках, так сказать, вооруженным глазом, для чего заглянул в компьютер, то есть в Наташин почтовый ящик.
Когда еще Ледов писал книги, ему очень нравился агент ICQ, озвучивающий каждое нажатие клавиши звуком пишущей машинки. Он даже написал пару глав в интернет пейджере, пока не заменил его небольшой программой, выполнявшей те же функции в «Worde». Программа перехватывала нажатия, выбирала любые звуки, автоматически определяла язык и даже вела дневник, который оказался серьезным подспорьем от сбоев и «зависаний». При желании его можно было открыть и прочитать не только то, что ты «накрапал намедни», но и пароли, и логаны, набранные руками. Иными словами у Ледова всегда был клавиатурный шпион, который он отключил за ненадобностью. В тот день Ледов подумал, что поступил так напрасно.
Солнце.
Жена Ледова подписывалась определенным ником [10] «Солнце», и на ее свет слетелось множество самцов. Их было много. Не сказать будто очень, но Наташа искала варианты, отчего Ледов сразу не поверил в ее чувства. Итальянец, эмигрант во Франции, дюжина программистов, дизайнеров и прочая интернет-челядь, из которой, конечно, же выделялся Ваня Грачев – интеллигент и ботаник.
Он писал ей, трепетные письма:
Здравствуй, дорогая моя!
С большим удовольствием и радостью прочитал твои послания! Я проснулся
сегодня в 5.45... наверное, ты вспомнила обо мне что-то приятное в эти
минуты:)... и я подумал о тебе... мне стало так приятно и счастливо,
что ты со мною!!!! что ты у меня есть!!!!
Ты молодчина!!!! ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ!!!!!!
...Сейчас уже везу маму на дачу со всем её скарбом... Не мог не
заехать и не посмотреть на тебя и строчки, которые ты адресуешь мне!
(с утра, дома забыл блютус, надеюсь сейчас забегу и заберу)
Это придаёт мне особые душевные силы!!!! Ты окрыляешь меня!!!! Дорогой
мой человечек!!!!
Люблю тебя всем сердцем, думаю о тебе!!!! Целую нежно, нежно!!!.....