На следующий день.
Как и бывает в плохих романах - ничего не произошло. Это может показаться глупым, но Ледов по-прежнему надеялся на чудо и верил, что у его жены ничего не было с заезжим коммивояжером из Питера. Ледову казалось, что Наташа вот-вот повиснет у него на шее, расскажет и попросит прощения. Кстати сказать, Ледов бы удовлетворился и меньшим. Простым обещанием и он бы в него поверил.
Однако обещаний не следовало и Ледову приходилось идти дорогой познания, добывая информацию у того, кто ее давать не собирался.
Цифровой фотоаппарат, который Наташа якобы брала на корпоративную вечеринку, поддерживал стандартную файловую систему, а это значит, что фотографии сделанные ей первого июня Ледову, удалось посмотреть уже вечером второго, несмотря на то, что они были удалены. Уверенности в супружеской измене они не придали, однако голубой кафель на тещиной кухне смотрелся хорошо. Грачев, получился отвратительно и с Ледова впервые стал слетать романтический налет Наташиных отношений.
Вот что в тот день она написала:
Ванечка, какой-то ужас!!
Приехала домой без пяти минут семь... ты как раз должен был взлетать... Муж попросил сходить с ним в магазин, говорю, возьми деньги да иди, я с тобой хочу, пришлось идти, еле дошла... ноги не идут, голова как в тумане... девчонки во дворе остановили, спрашивают, что со мной? Лицо осунулось, какая-то не такая))) похудела сильно)))
Видно ты забрал с собой мое сердце и душу!!!!!!! Осталась одна оболочка!!!!! Я всю энергию вложила в медальон, пусть он тебя бережёт!! У меня не осталось ничего... Больше всего боюсь, что ты напишешь мне, прости, но ты не в моём вкусе... в глаза сказать было неудобно... Но всё равно скажи всё честно...
Я желаю тебе удачи и счастья, пишу, а слёзы льются без остановки...
Пойду к соседке пить кофе...
не забудь передать привет Славе, Олегу Владимировичу и Андрюхе.
Солнце
Тут мы должны отвлечься и пояснить, что второго июня Ледов был совершенно особенным человеком.
Когда он начинал заниматься Форексом, то это был надменный спокойный мужчина под девяносто килограммов весом, про которого говорили: «Хотите посмотреть на сытого удава? Вон он - Ледов». Второго же и третьего июня вес Ледова опустился ниже 67 килограммов. Он спал несколько часов и почти не ел, а его психическое состояние, можно было назвать только одним словом - невроз. Разумеется, Ледов догадывался, что может совершать нелогичные поступки и, разумеется, пытался этого избежать, но для того, чтобы успокоиться ему необходимо было время.
А в это время за две тысячи километров от Ледова еще один человек не мог успокоиться. Он писал его жене:
Не смог дождаться дома, заехал в офис...
Солнце, если я когда-нить и смогу сказать такое, то только глядя в
твои прекрасные глаза...
Неужели я совсем тебе ничего не оставил?... Жаль... Я хочу, чтобы
ты была здоровой и такой же весёлой и жизнерадостной!!!! Я обязательно приеду... если ты ещё захочешь меня увидеть снова....
Фотки хорошие, только глядя на тебя сердце кровью обливается...
Я тебя прошу вспоминай, как нам хорошо вместе и ЖИВИ!!!!
Потому, что я ОЧЕНЬ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!!!! Я беспокоюсь за тебя и всегда думаю о тебе и о тех прекрасных моментах проведённых с тобою вместе!!!! Хоть иногда мне и грустновато одному....
Целую тебя и обнимаю!!!!....
Ледов не мог успокоиться, потому что после первого июня отношения с Наташей перешли в другую плоскость. И если до этого дня Ледова приговорили к повешению и при нем обсуждались мерзкие подробности процедуры, то теперь его казнили, а Наташа приходила на могилу Ледова справить нужду. Ледову, читающему её письма, казалось, что она проводила ежедневный тренинг, популярно объясняя Ледову, что значит «мой дурак», и где его место.
Шестого июня Ледову исполнилось тридцать восемь. Пушкин тоже родился шестого июня, его назвали Александром, он дожил до тридцати восьми, тоже женился на Наталье, тоже второго марта. Правда, у него было трое детей, и он не был гениальным кадровым служащим. Повторить судьбу Александра Сергеевича, Ледов не опасался. Да и не мог при желании, потому что в его активе был всего один роман, три повести да дюжина рассказов - что для классика маловато. Забавно, что Иван Грачев родился в день смерти Пушкина, впрочем, каждый день кто-то рожает и почему бы Грачеву, не появится на свет 10 февраля?
Наташа выделила Ледову полтинник, и после того, как его голова была промыта наставительной беседой, он сидел на кухне Раскатова, разделив бутылку пива, и требовал вернуть хотя бы часть долга. Денег у Раскатова не было.
Ледову следовало искать работу, что оказалось непросто. В его стране вообще многое не так, а вот с бухгалтерами полная неразбериха.
Ледову самому дважды попались мадемуазели, за которыми пришлось все переделывать, однако элементарные правила собственнику в России все же нужно соблюдать.
Ведь по какой-то причине никто не пускает незнакомых людей к себе в дом. И тем более не доверяет все свои деньги цыганам или бывшим заключенным. Но финансовых пирамид не становится меньше, а Ледову каждый раз приходилось, разгребать то, что насуропила классная тетенька. Может, потому что их отбирали по длине ног? Или по минимальному уровню заработной платы? По родственным связям? Или убедительности в разговоре?
Скорее всего, и то, и другое, и третье. Много лет назад Ледов устраивался на фирму, где до него работала очень сексапильная девушка по имени Люба. Она была воровкой и разработала очень оригинальную схему, при которой якобы перечисляла деньги в бюджет. На самом же деле она переводила их своей подруге. Подруга Любы работала в криминальной фирме, занимающейся, грубо говор, - отмыванием денег. Любины деньги проходили некий круговорот и возвращались в виде векселя. Впрочем, механизм здесь не важен. Важно то, что два года спустя эту самую фирму раскручивал РУБОП, и Любина подруга реально сидела возле параши, а ее директор, как это, наверное, часто показывают в кино – скоропостижно скончался.
Ледова и его директора стали вызывать на допросы и задавать глупые вопросы, что-то вроде, а почему вы перечислили этой фирме сумму в несколько миллионов? Зачем? Почему?
Окажись на месте Ледова девочка без воображения, она наверняка бы долго плакала или хлопала глазами. Однако Ледову уже было что ответить, потому что, как это и не покажется нереальным, он к такому развитию событий был готов.
Ледова всегда отличала излишняя мнительность, и еще устраиваясь на работу, ему удалось обнаружить факт должностного злоупотребления. Не сразу конечно, а постепенно, разматывая клубок несоответствий и ошибок. Рано или поздно наступил момент, когда Ледов начинал думать проводками и сделками, словно на иностранном языке, а остальное было делом техники.
Ледов прекрасно знал, что преступника губит его высокое самомнение. Желание поговорить, оправдаться и похвалиться – да, да, а уж умный следователь всегда использует это в своих интересах.
Ледов даже не пытался встать на один уровень с Любой, задавая наивные вопросы, и ожидая, когда же она начнет его учить. Ледову ни разу не передавали дел по акту, как это положено, и игра в опытного и молодого бухгалтера продолжалась с завидным постоянством.
Временами он переигрывал и задавал не те вопросы, и тогда Любочка начинала вилять. Она меняла темы, уходила от ответа, и, тем не менее, Ледов интуитивно, а затем по нескольким Любиным ошибкам, понял сам механизм. Так однажды Люба позвонила Ледову и предложила сделать акт сверки с налоговой инспекцией. Просто так, из чувства профессиональной солидарности. Или, уходя, она оставила не сданные уточненные расчеты по прибыли, которые, по ее словам, были «уже проведены». Такая вот благотворительность, в которую Ледов не поверил, а затем выяснил, что Любаша делала четыре экземпляра платежек: три в банк и четвертый в учет. Операционист (не скажем, какого банка) хлопала печатью, глядя на первый экземпляр, и получалось, будто по учету деньги ушли в бюджет, а реально - фирме, где Люба прокручивала еще одну схему пополам с подружкой. Побочным эффектом такого бухгалтерского учета возникала переплата в бюджет, которой на самом деле не существовало, но Люба и тут нашла лазейку. Она сдавала несуществующие уточненные расчеты, не проводя их в учете, и сальдо налоговой инспекции постепенно уравновешивало учетное.