Лед, наросший в душе Алтухова, мгновенно растаял. Он вдруг решил, что наконец-то произойдёт то, о чем он мечтал все эти годы. Ему казалось, надо каждую секунду быть готовым к тому, что внезапно откроется дверь, на пороге будет стоять она, поникшая, с опущенными плечами, печальным лицом, растерянная оттого, что та жизнь, о которой она мечтала, принесла ей горькое разочарование…
Он не оттолкнет ее от себя, несмотря на застарелую обиду. Он прижмет ее к себе так сильно, что она поймет — ее никому не отдадут. Подбородок Алтухова будет зарываться в ее пышные пряные волосы, по бледным щекам потекут потоки счастливых слез, и тогда…
Нет, все будет не так… Раздастся телефонный звонок.
— Ты, наверное, меня не узнаешь, — грустно скажет она.
Его сердце подпрыгнет в груди, но вслух он холодно скажет:
— Не узнаю. Кто вы?
— Это Женя… Женя Шиловская… Помнишь?
Помолчав, чтобы она почувствовала ужас бесконечной паузы, он скажет «да». А потом они договорятся о встрече, чтобы вспомнить былое и посмотреть друг другу в глаза. Он спросит:
— Ты помнишь мое предложение?
— Да, — ответит она, потупив взгляд, мучительно стыдясь своей девической ветрености.
— Оно остается в силе, — великодушно скажет он.
— Я согласна. — Она вспыхнет лицом, и по бледным щекам потекут потоки счастливых слез, и тогда…
Между тем Шиловская не спешила ни звонить, ни приезжать. Пресса распространила свежие вести об очередном разводе, о том, что она безвинно покинута коварным мужем, оставлена без копейки и перебивается случайными заработками. И, дабы отвлечься от горестных событий, она уезжает во Францию сниматься в новой картине известного кинорежиссера. Этот фильм имел романтическое название и совершенно неожиданное для нынешнего жесткого времени сентиментальное звучание. Он назывался «Сказка, рассказанная осенью» и задолго до своего появления на экранах вызвал усиленный резонанс в прессе (спровоцированный, кстати, опытной агитбригадой Шиловской).
Уже картина была благополучно снята и прошла ее небывало пышная презентация, миновал почти год после второго развода, а от нее не было ни слуху ни духу. Она не спешила начать ту жизнь, о которой мечтала, вернуться к «простому человеку, с которым можно вместе встретить старость, в городке, по улицам которого ходят куры и гуси». Правда, в Свердловске с подобной идиллией была заминка — живность, будучи выпущена на улицу, была бы немедленно сбита машиной или изловлена бойкими любителями свежатинки. Но разве в этом дело?.. Таких городков тысячи, а он, Алтухов, всего один…
Новая волна муссируемых прессой слухов накрыла с головой робкого мечтателя. В околокультурных кругах усиленно вентилировался вопрос: возможен ли намечающийся, по слухам, новый брак Шиловской с руководителем театра, заслуженным артистом Анатолием Кабаковым? Опять-таки, по слухам, была достигнута предварительная договоренность о том, что новобрачные будут жить на подмосковной даче известного артиста, вдали от гомона большого города, и обсуждалась страна, где намечено провести свадебное путешествие. Экзотичная Шиловская предлагает Непал или Бангладеш, на худой конец сафари в Кении, а предпочитающий цивилизованные страны Кабаков настаивает на старушке Европе.
Да, именно эту поразившую его заметку читал Алтухов в мирный майский вечер, сидя на кухне, когда Наташа подошла к нему и робко склонила голову на плечо…
Тогда он был в растерянности. Неужели он опять опоздал? Нет, это только слухи, очередное вранье, напечатанное для повышения тиража грязной газетенки. Но даже если это не вранье, он должен с ней немедленно встретиться. Конечно, он был дурак, когда надеялся на то, что она вернется сама. Нет, она просто боится, стесняется сделать первый шаг.
Немедленно надо ехать к ней. Найти ее во что бы то ни стало, все объяснить, рассказать. Надо рассказать, как он долгие тринадцать лет надеялся на то, что их судьбы соединятся, что он любит Олечку, свою родную дочь, и готов всю оставшуюся жизнь быть влюбленным мужем, любящим отцом… Надо вклиниться в тот момент ее жизни, когда она, потерянная, расстроенная после неудавшегося второго брака, от одиночества была готова выскочить замуж за первого встречного, даже за старика Кабакова!
Он найдет ее, наконец, и увезет. Сначала она будет сопротивляться — только из самолюбия, из гордости. Но он напомнит ей ее мечты о тихой семейной жизни, и она растает. Она согласится с ним ехать, согласится непременно… Она не может не согласиться… Она будет его… Он найдет ее… Он ее обязательно найдет…