— Ерунда, — категорически оборвала его Евгения. — Тебе это даже нужнее, чем мне. Это будет тот самый обещанный «стартовый пинок». Представь, выходит книга, главный герой которой — ты. Ты сразу становишься известным. Ты всем интересен, у тебя берут интервью, тебя хотят видеть в своих передачах, тебя сразу приглашают сниматься. С тобой сразу заключают контракты с приятными ноликами в графе «сумма гонорара». Здорово, да?
Здорово? Владик в этом сомневался. Шумиха, поднятая вокруг его имени, ему не повредила бы, но не шумиха такого рода. Если он будет фигурировать в книге как любовник Шиловской, то подобная скандальная известность не даст ему ничего, кроме разрыва с могущественной семьей Дачевских. А разрыва он не хотел. Если невеста и ее родители узнают, что в течение года, чуть ли не до порога церкви, их интеллигентный и порядочный зятек пребывал на ролях альфонса при одной из самых скандальных актрис, тогда ему не видать ни Тани, ни обещанной должности в фирме, ни… Ничего хорошего!
— Слушай, — решительно сказал Владик. — Я не хочу, чтобы ты меня живописала в своей книжке.
— Почему, милый?
— Не хочу, и все.
— Глупости, — отрезала Шиловская. — Просто ты кочевряжишься, чтобы набить себе цену.
— Нет, пойми же, как будут обо мне думать, как я буду выглядеть перед…
— Перед Маней и ее папашей? Ерунда, ты просто поднимешься в цене, и тебя быстрее купят, как хорошо разрекламированный товар. Дурачок, я предлагаю тебе бесплатную рекламу, а ты отказываешься! Подобная слава никому и никогда еще не повредила. Сейчас целомудрие не в моде, — втолковывала Шиловская, внимательно следя за реакцией Владика.
— Ты не понимаешь! — запальчиво стал говорить он, расхаживая по комнате широкими шагами. Пансков уже открыто нервничал и не замечал, что выбалтывает свои тайны. — У них совсем другие взгляды на эти вещи. Мне никто не подаст руки после твоих излияний. И тогда все, кто я буду? Кому я буду нужен? Я не хочу!
— Извини, дорогой, — холодно возразила Евгения. — Я решила написать правду и напишу только правду. Без прикрас, без преуменьшений, без вранья. Голую правду. Я слишком много врала за свои тридцать лет и хочу хоть раз в жизни быть честной. Откровенной. Пусть после этого меня хоть сожгут на костре.
— Женечка, я прошу тебя… Ну, милая, хорошая, ну что тебе стоит… Ну я тебя очень прошу…
Шиловская молча покачала головой.
Тихая паника овладела Пансковым. Что делать, куда бежать, кому жаловаться? Все взлелеянные им планы рушатся, жизнь летит в тартарары, а эта стерва с холодной улыбкой русалки молча наблюдает за ним, как кошка следит за метаниями загнанной в угол мыши, чтобы, вдоволь налюбовавшись ее мучениями, запустить острые зубы ей в загривок.
— Самое большое, что я могу для тебя сделать, — это не называть твоей настоящей фамилии, — наконец царственно обронила она, когда увидела, что Владик обессиленно упал в кресло и схватился за голову руками.
— Это не поможет! Понимаешь ли ты, что это не поможет! Слишком все прозрачно, все хорошо знают наши отношения…
— Тем более, огласка тебе повредить не может.
— Ну, Женечка…
— Нет.
Он ушел от нее злой и раздосадованный. Что он теперь сможет сделать? Повиниться перед Таней и рассказать ей все начистоту? Не отвернется ли она от него? Она, конечно, не ханжа, и известие о его прежней связи с женщиной вряд ли ее отпугнет. Но Таня, самолюбивая девушка, не потерпит вранья. Тем более перед самой свадьбой…
А ее родители? Что будет?! Им скандальное прошлое зятя совсем ни к чему. Они так дрожат за свою репутацию! Владик был в ужасе. Если книга выйдет в ближайшее время, ему хана. Можно ставить жирный крест и на женитьбе, и на карьере. Если книга выйдет после свадьбы, положение дел будет немногим лучше. Будет «гросс шкандаль», а потом — пугающая неизвестность. Если Дачевские сами не узнают под прозрачным псевдонимом своего драгоценного зятя, то им, несомненно, помогут «добрые люди».
Ничего, у него еще есть запас времени. Надо что-нибудь придумать…
«Надо что-то делать, надо что-то делать…» — твердил он, как заведенный автомат.
Но пока ничего не предпринимал. Он боялся…
Глава 13
НА ЛЕЗВИИ БРИТВЫ
В комнату, временно выделенную для милиции в помещении театра «У Западных ворот», вошел высокий молодой человек и озарил Лилю Анцупову ласковым взглядом огромных зеленовато-рыжих глаз. Он был одет в простую белую футболку, которая позволяла насладиться видом хрупкого торса и тонких рук, на которых едва намечались узлы мускулов.