Мне кажется, вы напрасно волнуетесь, Лука Хар-лампиевич, — сказал Маннберг. — Купечество всегда сумеет добиться выгоды.
Так не пойдет дорога через Ук?
Не пойдет.
Это, значит, окончательно? Отрезал — и кончено?
Нельзя же менять направление всей железнодорожной трассы ради желаний и удобств одного человека! — раздраженно ответил Маннберг.
Когда хотят — и не то еще делают, — насупившись, пробурчал Федоров.
Ну вот, а я не хочу!
И ладно. Делать мне больше здесь нечего. Спасибо, хозяева, за хлеб, за соль, — пошел к дверям Федоров, обтирая выступивший на лбу пот. — А может, господин инженер, — остановился он вдруг, — вас беспокоят лишние расходы, переделка планов или чего другого, так я могу…
Нет, какая же переделка? Просто нет никаких оснований.
А вы подумайте. Бывают ошибки и прочее… Маннберг поднял брови: чего же, дескать, еще думать?
За дверью заверещала кошка, так отчаянно, что даже невозмутимая Елена Александровна вздрогнула, а Маннберг подскочил на стуле. Тотчас же раздался громовой бас:
Ха-ха-ха! — Дверь распахнулась. — Ха-ха-ха! Сидит, умывается, ха-ха-ха! Думаю: как ты будешь умываться, если на хвост тебе наступлю, ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — Вошел дородный, наголо обритый мужчина. — Елена Александровна, здравствуйте! Иван Максимович, здравствуй! Здравствуй, Лука! — всем по очереди потряс руки вошедший. — С кем имею честь? — обратился он к Маннбергу.
Маннберг Густав Евгеньевич, инженер.
Приятно! Очень приятно! Городской голова Роман Захарович Баранов.
Люся, распорядись, пожалуйста, подать прибор, — сказал Иван Максимович, придвигая к столу свободный стул. — Давно ли из Иркутска, Роман Захарович?
А вчера. Только вчера. Дела твои в суде проверил — хороши. На днях жди решения. Был у губернатора.
Ну и что?
Да ничего. Во всем оказал содействие. Встречался с высокопреосвященным Василием. Привет тебе и супруге твоей передавал.
Иван Максимович наклонил голову. Баранов повернулся к Маннбергу.
Вы по какому делу, Густав Евгеньевич, пожаловали к нам?
Вас ожидаю. Я командирован министерством путей сообщения. Изыскивал окончательный вариант железнодорожной трассы.
Так, — испытующе посмотрел на него Баранов, словно что-то вспоминая. — И кто же строит ее? Какими средствами?
Как кто? Казна. Государство.
А кишка не тонка? В Иркутске ходят разговоры другие: собери под скребок все железо в России — недостанет, чтобы протянуть такую махину. — Баранов так и ел глазами Маннберга. — На поклон к загранице пойти придется. А? Кому там за железо кланяться?
Ерунда! — побагровел Маннберг, чувствуя на себе тяжесть взгляда Баранова. — Неуместные разговоры! Хватит в России железа.
Мне припоминается: вроде твою фамилию назы-
вали в Иркутске. В докладе государю записана. Там, где
за чужим железом на коленочках ползти советуется. А?
Часом, с заграничными фирмами ты не связанный?
Шутить изволите!
Шутить, говоришь? — повертываясь и ловчее при-
мащиваясь к столу, промолвил Баранов. — Не люблю вся-
ких финтилыциков. Что есть — то есть. Стой твердо! —
II, распластывая жареного гуся, спросил — Ну, ладно.
Значит, железа хватит, а вашего брата как? Инженеров?
Тоже приглашать заграничных?
Не обладаю необходимыми сведениями, чтобы вам точно ответить… — замялся Маннберг.
Опять зафинтил, зафинтил, милочок! Ха-ха-ха! Ну, как? Припер я тебя здорово? Ха-ха-ха! Когда будем лицезреть здесь начало работы?
Необходимо решение городской управы об отводе принадлежащей городу земли.
Ага! Можно, — с аппетитом обсасывая гусиное крылышко, сказал голова. — А где вам требуется наша земля?
В основном — на Коблуке, под вокзальные постройки, и дальше — узкая полоса вдоль города — под полотно.
Что? — Баранов ударил ладонью по столу. — Депов-щина?! Слесаря?! Дымом, мазутом поганить город? Не дам! Всякая сволочь, мастеровщина, шпана наедет… Не дам!
Позвольте, — от неожиданности поперхнулся сухариком Маннберг, — как же не дадите?
А вот так, очень просто. Не дам. Веди левым берегом.
Но, Роман Захарович, там же болото!
Засыпешь.
И лишняя петля.
Кому? Тебе? Пусть лучше тебе, чем мне… Ха-ха-ха!
Одобряю мнение Роман Захаровича, — вступил в разговор Федоров.
Иван Максимович сидел, теребя русые колечки бороды, и молча поглядывал на спорщиков. Елена Александровна пила чай.
Нет, это невозможно. Вы шутите, Роман Захарович. Линия уже прошла Канск, ведутся работы у Тайшета… И протелеграфирую министру.
А что мне твой министр? Где такие законы, чтобы на чужую землю нахалом влезать?