— Какие новости в финансовых кругах, Гаррис? — спросил Голд, как только ему удалось вставить слово. — Что нас ждет — ревальвация или девальвация, и что это будет означать для доходов и покупательной способности?
— Понятия не имею. В нашей фирме подобными вопросами занимаются другие. Я специализируюсь на муниципальных облигациях и составлении бюджета на федеральном уровне.
— Ну, и что же нас ждет там?
— Не знаю, — находчиво ответил сказал Гаррис Розенблатт, словно нашел подходящую цитату, и наградил Голда одобрительным взглядом, что несомненно следовало воспринимать как большую редкость, так как этого удостаивались немногие. — Да, Брюс, ты отчеканил замечательную фразу, замечательную, и я уверен, что все в бизнесе и правительстве тебе благодарны. У меня чердак дымится от того, как раньше дымились чердаки, вроде моего, от задымляющих чердак вопросов, вроде этого, пока у нас не было этих двух твоих маленьких словечек: Не знаю. Я прекрасно понимаю, зачем ты нужен президенту. Я слышал много хорошего о твоем отчете.
Голд скрыл удивление.
— Он все еще в процессе подготовки.
— Хорошие новости просачиваются. Когда он будет готов? Я с нетерпением жду, когда его можно будет прочитать.
Голд тоже решил попробовать.
— Не знаю.
— Отлично, — горячо одобрил Гаррис Розенблатт. — А теперь мне пора. У меня с утра назначены встречи в министерстве финансов, в Отделе управления бюджетом и в Федеральном резервном комитете. Могу тебе поведать, что я скажу им завтра и что я говорил им в Белом Доме вчера и сегодня. Это самый разумный совет, какой я могу дать стране и каждому отдельному гражданину. — Гаррис Розенблатт произнес свою речь, поднимаясь со стула, и после этого замер, вытянувшись на какое-то мгновение в полный рост, как колонна древнего храма. — Составляйте сбалансированный бюджет, не то вы пожалеете. Если хотите танцевать, нужно платить дудочнику, а тот, кто платит скрипачу, тот и заказывает музыку.
— Гаррис, — сказал Голд, вцепившись в край стола, словно опасался за свою жизнь, — ты и правда говоришь это людям?
— Говорю именно этими словами. — В голосе Гарриса Розенблатта звучало торжество, а его произношение, как заметил теперь Голд по жесткому «р», приобрело всю красоту и отточенность потомственного жителя среднего запада, чьи предки в десятом колене уже обитали в этих местах. — И они слушают очень внимательно. Я тебе вот что доверительно могу сказать. Полагаю, будут приложены максимальные усилия, чтобы сбалансировать федеральный бюджет, и, по моему мнению, наши шансы на успех очень велики.
— И что это будет означать?
— Что ты имеешь в виду? — Вопрос Голда вызвал у Гарриса Розенблатта полное недоумение.
— Что это будет означать для таких вещей, как цены, налоги, доходы и безработица? Какое воздействие сбалансированный бюджет окажет на экономику и социальное обеспечение?
— Не знаю. — Гаррис Розенблатт остался доволен своим ответом и сделал короткую паузу, чтобы придать ему большую весомость. — В нашей фирме этими вопросами занимаются другие отделы. Я специализируюсь только на сведении бюджетного баланса. Всего доброго, мисс Коновер. Передайте мой привет Пью Биддлу и скажите ему, я с нетерпением жду моего скорейшего приезда к нему и возможности поохотиться на лис, о’кей? Напомните ему, я бы хотел получить ту собаку, что он мне обещал. Он сказал, что даст мне пристрелить хорошую собаку. Брюс, теперь, когда ты становишься широко известным, почему бы нам с Сельмой не собраться, как прежде, пообедать с тобой и Белл? Мы так здорово проводили время с тобой и Белл. Не забудь передать Белл мой привет, — прогремел он, произведя шуму не меньше, чем старый троллейбус с Кони-Айленда, и в отзвуках эхо покатил прочь.
— Кто такая Белл?
Голд был уже в стартовом секторе.
— Моя бывшая жена, — сказал он и проворно затрусил вперед. — Нам еще предстоит обговорить некоторые детали, прежде чем развод станет фактом. Что имел в виду Розенблатт, когда сказал, что твой отец даст ему пристрелить собаку?
— Вероятно, это одна из папиных шуток. Ты же знаешь, как он любит пошутить. Сколько времени может занять твой развод?
— Ральф сказал, что на Гаити это можно сделать за час, когда мы придем к соглашению.
— Я хочу, чтобы мы поскорее поженились, и тебе не нужно было возвращаться назад.