Голд в ужасе отпрянул. — Я не хочу, чтобы ты так со мной говорила, — с легким упреком, почти с мольбой в голосе сказал он. — Я чувствую себя неловко.
— Это часть твоей жизни еврея, — сказала она.
— И много ты потрахиваешься на стороне?
— С тех пор как вышла за Джерри — нет, — ответила она и поддразнила его. — Я делаю кое-что похуже. Я ем свинину.
С САМОГО начала Джулиус Голд настороженно относился к идее кондоминиума. На Голде было пальто и кашне, а еще, когда машина Сида подрулила к тротуару на Манхэттен-Бич, он надел кожаные перчатки. Зимнее пальто на Гарриет было застегнуто на все пуговицы. Вязаную шапочку она натянула на самые уши. Сид нес в руке легкий плащ.
— Бррр — ну и холодина! — сказал Голд.
— Заморозки, — сказала Гарриет. — Погода пошла на холод.
— Я этого не чувствую, — сказал отец Голда безразличным тоном, скрывавшим возмущение. Джулиус Голд был одет в безмятежно-голубой джемпер и легкую летнюю спортивную рубашку. Он трусил по дорожке в вельветовых темно-синих тапочках с золотой монограммой из двух букв на каждом. — Может быть, за домом теплее, — безучастно сказал он.
Молча провел он эту троицу по нижнему этажу на открытое, залитое солнцем крыльцо. В одном направлении открывался прекрасный вид на океан. В другом — был виден Шипсхед-Бей, забитый раскачивающимися у причала рыболовными катерами. Задувавший время от времени морской ветерок был просто живителен.
— Вам принести одеяла? — с изысканной вежливостью предложила мачеха Голда, усаживаясь на скамейку. Она была в плоской соломенной широкополой шляпке с разноцветными помпонами выглядела весело и совершенно сумасшедшей.
Сид откинулся к спинке шезлонга и блаженно подставил лицо под солнечные лучи. Пора было начинать.
— Город, — сказала Гарриет, элегически прикудахтывая, — с каждым днем становится все грязнее.
— Я этого не заметил, — сказал Джулиус Голд.
— Преступность растет.
— Но не в этом районе, — сказал неунывающий старик. — Меня никто ни разу и пальцем не тронул.
— В метро, — пробубнил Сид. — На улицах.
— Мы там не бываем.
— А как мусор вывозят? — спросил Голд.
— Замечательно, — ответила его мачеха, которая, казалось, держала это про запас именно для него. — Ты, наверно, думаешь, что это я такое все время вяжу? Может быть, я вяжу для тебя плед, чтобы тебе не было холодно в такие деньки.
Голд снял пальто. Гарриет расстегнула свое и сняла шапочку.
— А мы мусора и не замечаем, — дополнил отец Голда. — От нас его мало.
— Мы так мало едим, — сказала Гусси.
— У меня есть сыновья, которые возят меня на ланч, — сказал отец Голда. — И дочери, которые хотят, чтобы я каждый вечер обедал у них.
— Бывает, мы слишком устаем и не можем идти.
— Дай им что-нибудь выпить, — приказал Гусси отец Голда. — Им можешь подать в треснутых стаканах, а мне не смей.
Сид попросил пива. Голд — содовой. Гарриет сказала, что подождет чаю.
— Посмотрите на двух моих сыновей, — проговорил с отвращением Джулиус Голд. — Толстый и тощий. — Голд наслаждался этим комплиментом, но тут его отец добавил: — Ты, идиот, почему бы тебе не пополнеть? Ты похож на сушеный стручок.
Голд, в который раз смирившись с судьбой, издал фаталистический вздох. — Теперь это в моде. Разве ты не знаешь?
— Люди будут думать, что мне нет чем тебя кормить.
— Хоть что-нибудь во мне может оказаться тебе по вкусу?
— Нет.
С почти явственной неохотой Сид сказал:
— Я узнавал об этом кондоминиуме. — Он поднялся, тяжело дыша, и сел в кресло поближе к отцу. — Кажется, это будет неплохое приобретение.
— В Лодердейле?
— В Холландейле.
— Мне нравится Майами-Бич.
— И там тоже есть один неплохой.
— Ну так что? — Старик принялся рыться в кармане в поисках спички, чтобы закурить свою сигару. — Купи его.
— Я имею в виду для тебя.
— Для меня? — По неподдельному удивлению отца можно было подумать, что он слышит об этом предмете впервые. — Что ты лезешь ко мне с кондоминиумами? Найди мне хорошую квартиру в аренду. Как всегда.
— Гораздо разумнее иметь собственный дом, па.
— Собственный дом? — в голосе его отца слышалась издевка. — И сколько же акров участок?