— Ты и правда считаешь, что вверх это вверх? — выпалил Голд, сердито указуя на север.
— Разве вверх — это не вверх? — сказал кто-то.
— Конечно, вверх, — сказал кто-то еще.
— Что ж тогда, по-твоему, вниз? — задал вопрос кто-то третий.
— Я имею в виду на север, — выкрикнул Голд, поправляясь. — Вы что же, считаете, что то, что север — выше?
Сид хранил спокойное молчание, а остальные бросились на его защиту.
— Конечно, выше. У них ведь там горы, верно?
— Вот почему туда летом ездят.
— Там холоднее.
— Север на карте всегда выше, — заметила Ида.
— Я не говорю о карте.
— Вот почему вода всегда течет вниз, к середине карты, — обнаруживая поразительное невежество, сказал отец Голда. — Туда, где шире. Где больше места.
— И значит, — пошутил Голд, — если снять карту со стены и перевернуть ее вверх ногами, вся вода вытечет.
— Да нет же, дурачок, — сказала его невестка.
— На карте нет воды.
— Он думает, что на карте есть вода!
— Карта это только картинка.
— Я знаю, что картинка, — в ужасе воскликнул Голд. — Я пошутил! Я задал вопрос, я ничего не утверждал.
— А вот землю переверни вверх ногами, — с невинным видом предложил Сид в наступившем кратком затишье перед грозой, — и посмотри, что будет.
— Ничего, — рявкнул Голд.
— Ничего? — удивился Сид.
— Северный полюс станет Южным полюсом, — сказала Мьюриел. — Из ковша Большой Медведицы выльется вода.
— Чтобы прохладиться, мы будем ездить на юг.
— Ниагарский водопад потечет вверх.
— И он называет этого ничего.
— Ничего не случится! — услышал свой надрывный крик Голд. — Горы все так же будут стоять вверх макушкой. Черт возьми, когда мы говорим о планетах, то нет ни верха, ни низа, и я сейчас же ухожу отсюда, чтобы больше никогда не возвращаться… в чем дело, в чем дело, в чем дело? — в горячечном бешенстве пронзительно завопил он тому, кто постукивал его по плечу.
— Это тебя, — сказала Дина.
— Что меня?
— К телефону, — Дина мученически закатила глаза. — Это опять тот из Белого Дома. Можешь ответить из моей комнаты.
Желание жить покинуло Голда. Ему вдруг показалось, что Ральф и члены правительств всех держав мира стали свидетелями только что закончившейся отвратительной сцены. Ее зафиксировали телевизионные камеры. Вудворд и Бернстайн[50] напишут книгу. Он был повержен.
ДИНА помогла ему подняться на ноги. Ида поддержала его. Направляясь через кухню в спальню Дины, он молил богов о милосердии.
— Ральф?
— Минутку, дорогой, — сказал женский голос, теплый и густой, как текущий мед.
— Брюс?
— Ральф?
— Президент Соединенных Штатов окончательно решил, что хочет, чтобы ты с ним работал, — сказал Ральф. — Он примет тебя в Белом Доме завтра утром в семь тридцать. У вас будет возможность познакомиться.
— Я не могу приехать в Белый Дом завтра утром, — убитым голосом сказал Голд. — У меня в десять лекция.
— Ты успеешь вернуться, — сказал Ральф. — Встреча продлится только полторы минуты. Если ты сейчас же отправишься в аэропорт, то сядешь в последний «шаттл».
— Сейчас я не могу. Сейчас мы празднуем день рождения моей старшей сестры.
— Президент послал бы за тобой свой собственный самолет, но сейчас на нем полетела его жена — отправилась за покупками. Ты мог бы заказать себе специальный рейс.
— Я не знаю, как это делается. Ральф, а президент очень рассердится, если я не приеду завтра?
— Да нет, Брюс. Но он будет очень разочарован, сам того не зная. Просто в эти полторы минуты ему подсунут кого-нибудь другого, а он даже не заметит разницы.
— Я мог бы приехать в среду, — с мольбой в голосе сказал Голд.
— Он будет в Китае.
— Долго ты еще будешь занимать телефон? — Прошипела, как злобная гадюка, из дверей дочь Голда. — Я жду звонка.
— Пошла отсюда в жопу, — ответил он в тон ей, прикрыв рукой трубку, — или я тебя убью.
Она весело упорхнула.
— Они хотят, чтобы он приехал в Вашингтон, — пропела она.
— Но ты все равно приезжай, — решил Ральф, — мы поговорим. Андреа, вероятно, захочет пригласить тебя на обед. Остановись в лучшем отеле на тот случай, если тебя узнают. Если, конечно, кто-нибудь не захочет пригласить тебя к себе домой.
Голд на целых пять секунд затаил дыхание, а потом сказал, что остановится в отеле. В состоянии близком к ступору он вернулся в гостиную.
— Это что, и правда был президент? — шепотом спросила Роза.
— И он хочет, чтобы он немедленно приехал, — сказала Эстер присмиревшей Гарриет.
50