— Помощник, — сказал Голд.
— У президента много помощников, — грубо сказала Гарриет.
— Ужасно хочу навестить Брюса в Вашингтоне, — сказала Мьюриел, пепел с сигареты, торчащей из ее рта, рассыпался вокруг нее, а Голд при этих словах оцепенел от чувства, леденящего душу сильнее, чем ужас. — Может быть, мы сможем поехать все вместе, с детьми.
— Вот было бы чудно, — сказала Роза. — Правда, Макс?
— Может, он сумеет выхлопотать мне повышение.
— Брюс, — с укоризной сказала ему вдруг Ида, — если ты едешь в Вашингтон, то я должна сказать тебе кое-что. Мы все, Эстер, Роза, Макс, Ирв, Мьюриел, Виктор и я, считаем, что ты стал слишком уж худым.
— Он всегда был слишком худым, — пренебрежительно сказал отец Голда. — Я ему говорил — он никогда не слушал. Когда он надевает пижаму, там всего одна полоска.
— А помните, как Сид его дразнил? — спросила Эмма Бовари[51].
— Займись фехтованием, — сказала Эхо[52]. — Он был так тощ, что в него никто не смог бы попасть.
— А помните, когда ему не разрешали петь в школе, он приходил домой весь в слезах? — спросила Наташа Карилова.
— А какой смешной он был в очках? — вставила с не меньшей радостью Аврора[53], а Голд очнулся от своего забытья, поняв, что наделил именами Эммы Бовари, Эхо, Наташи Кариловой и Авроры своих сестер Мьюриел, Иду, Розу и Эстер. Их было охеренно много. Держа вилку, как кинжал, он грубо вонзил ее в последний кусок ростбифа, а Белл вместе с немногими добровольными помощницами уже принялась убирать со стола.
— Когда едешь? — спросил его отец.
— В среду, — буркнул Голд и принялся с серьезным видом жевать.
— Надолго?
— У него занятия в пятницу, — сказала Белл.
— Белл с собой берешь?
— Нет, — решительно сказала Белл. — Мне в среду надо быть в школе.
— Об этом еще рано говорить, — сказал Голд.
— И что у тебя будет за работа?
— Ей-богу, еще не знаю. Тебе она все равно не понравится.
— Конечно нет.
— Тогда поговорим о чем-нибудь другом.
— Конечно, — сказал Сид. — Давайте поговорим о стервятниках.
Лицо Голда свела судорога. — Почему?
— Они похожи на лилии.
— Сид, ты сука…
— Извинись немедленно! — завопил его отец, распрямившись, как пружина. — Извинись, ты, сука, за то грязное слово, что ты сейчас сказал.
Голд ушел на кухню.
Роза опять зарыдала.
— Не могу удержаться, — объясняла она Иде. — У меня никогда не было праздников.
— Роза, о чем ты говоришь? — сказала Ида. — Мы всегда справляли дни рождения и Рождество.
— Даже мой день рождения, — припомнил Голд.
— Это я все устраивала, — радостно воскликнула Роза и снова залилась слезами.
Эстер кивнула.
— Папа всегда был занят, а мама всегда работала и много болела. Поэтому Роза устраивала все праздники.
— А Эстер мне помогала, — сказала Роза. — Но у меня самой никогда не было праздников.
— Вот я и подумала, что пора уже, — сказала Белл, подавая Розе чашку кофе. — С шестидесятилетием.
Голд почувствовал комок в горле.
— Роза, — сказал он, откашлявшись и тоже взяв чашечку кофе. — Я пытаюсь вспоминать всякую всячину. Помнишь, как Сид потерял меня, а ты прибежала за мной в полицейский участок.
— Это не я. Я тогда продавала пирожные на улице. За тобой прибежала Эстер.
— Ну и шума было в тот день, — сказал входя Сид и взял большой кусок датского кекса. — Я сказал, что ты убежал.
Голд был потрясен.
— Как же ты мог?
— Слушай, я ведь был старший, — рассмеялся Сид. — Думаешь, так уж было интересно смотреть за всеми вами? — Он оглянулся, чтобы посмотреть, нет ли поблизости Гарриет.
Ида его поняла.
— Я ужасно не любила водить Мьюриел и Брюса в школу.
— Мне ужасно не нравилось нянчиться с Брюсом, — сказала Мьюриел.
А Голд был вовсе не в восторге от забот о Джоанни.
— Знаете, что на работе сделали к ее дню рождения? — ворчливо сказал Макс. — Ничего.
— A-а, мне все равно, — свела на нет его обиду Роза, добродушно махнув рукой. — Они даже не знали. Слушай, я такая старая, я рада, что мне хотя бы позволили там остаться.
— Поэтому-то я и боюсь начинать искать работу, — сказала Эстер, и подрагивание ее нижней челюсти возобновилось, придав ее тщательно выщипанному подбородку какой-то хрупкий вид.
— Помнишь, как трудно было, когда мы начинали? — Роза цедила свой кофе. — Но по-моему, нам даже тогда было весело. Я два года потратила, чтобы найти постоянную работу.
— А я после школы нашла работу быстрее, — сказала Эстер.
51
52
53