— Сорок два года, — с грустью сказал Макс, но в голосе его слышалась и нотка гордости. — А теперь они принимают на работу молоденьких девушек почти на то же жалованье, что платят и ей.
— A-а, мне все равно, — добродушно ответила Роза. — Мне давали отпуска, когда рождались дети, а когда мне было нужно, позволяли работать неполный день. Я все еще боюсь, что меня заставят уйти, и мне снова придется искать работу.
— Теперь? — усмехнулся Макс. — Теперь бы тебе не пришлось этого делать.
— Я только надеюсь, что пробуду там, пока ты тоже не уйдешь на пенсию. Может быть, тогда и мы сможем купить кондоминиум во Флориде, поближе к папе и Гусси.
— А зятья сюда допускаются? — спросил Ирв, протискиваясь в кухню. — Я тоже хочу кофе.
Белл вытолкала всех из кухни. Когда Дина, сопровождаемая Эстер и Белл, внесла именинный пирог, Голд чуть не разрыдался и еле сдержал себя, чтобы не выбежать из комнаты. Он был рад, что свет погасили, чтобы виднее были свечи. Свечей было на одну больше — на счастье.
— Моя Рози, — гордо сказал отец Голда, когда все собрались уходить и она подошла поцеловать его на прощанье. — Она всегда была лучшей. Она не доставила мне ни одной неприятной минуты.
«Что за блядство, — тихонько буркнул Голд, — судить весь род человеческий по тому, сколько неприятных минут он тебе доставляет».
Она и получила-то меньше остальных. Даже Эстер прожила жизнь лучше: коротышка Менди, хотя и большой забияка и упрямец, был предан Эстер и, скончавшись два года назад, оставил ей кой-какие деньги, а дети ее, один в Бостоне, а другой в Филадельфии, огорчались из-за того, что она предпочитает жить одна, рядом с Розой, а не с кем-нибудь из них.
Подарков было много, и Макс с Розой не знали, как с ними управиться. Ирв и Виктор помогали им упаковываться, а Голд рыскал по комнатам в поисках пакетов. К подарку Мьюриел, кошельку из крокодиловой кожи, купленному в магазине уцененных товаров, Виктор присоединил дюжину устриц и маринованный язык. Самым важным из подарков был купленный в складчину Карибский круиз, в стоимость которого входили и деньги на карманные расходы. Сид заплатил бо́льшую часть, но остальные тоже внесли понемногу, и поэтому Сид мог сказать Гарриет, что это подарок от всей семьи. В Карибском море будет тепло, тогда как Европа напоминала бы им о сыне, а Калифорния — о дочери. Ни Роза, ни Макс ни разу не были за границей. Они даже на самолете никогда не летали.
— Я просто получаю удовольствие, — сказал Ирв Голду, — от того, как вы, ребята, подшучиваете друг над другом.
Голд был потрясен. Гос-поди-ты-боже-мой! Неужели это производит именно такое впечатление?
— Вам троим палец в рот не клади, — сказал Милт.
Ко времени общего отъезда, после того как все женщины, кроме его мачехи и Мьюриел, энергично взялись за дело, в гостиной и кухне был наведен порядок, последняя сковородка вычищена, последняя стопка посуды загружена в моечную машину. Когда утихла прощальная сумятица, Голду удалось унять и самую главную их тревогу и выпроводить в праздничном настроении.
— Брюс, — набравшись храбрости, спросила Эстер уже в дверях, пока остальные ждали с самым озабоченным видом, — если ты поедешь в Вашингтон, ты ведь не сделаешь ничего такого, за что нам было бы стыдно?
Голд, преодолевая страх, спросил:
— Чего именно?
Здесь мужество отказало Эстер, и другие приняли удар на себя.
— Например, не будешь голосовать за республиканцев?