- Как же твой корабль оказался так близко к нарнийскому берегу, если острова так далеко? – бесцеремонно перебил его Эдмунд. Люси нахмурилась, оглянувшись на брата, который с вызовом смотрел на растерявшегося Онура.
- Я не знаю, - тихо ответил он, опустив глаза. – Я всего лишь матрос. Мы часто отдалялись от суши, рыбача.
- Что-то не похож ваш корабль на рыболовное судно. Слишком уж большой, - заметил вполголоса король. Люси бросила на него, погрузившегося в свои мысли, укоризненный взгляд и попросила:
- Продолжай, пожалуйста.
Онур сглотнул и вновь начал говорить. Теперь его сказ коснулся суши, далеко не такой богатой, как морские глубины. Земли трех островов, окруженных водой, были совсем небольшими по сравнению с Нарнией - всего лишь пара крупных городов-крепостей и несколько деревень, расположенных близко к берегам. Люди, живущие там, полагались на дары моря, которое щедро делилось с ними своими сокровищами, но не могло прокормить всех. Потому торговые пути, пролегающие через Одинокие острова, были очень важны для их населения. За простой в гаванях и портах бралась определенная плата, а пошлины шли в казну Кэр-Параваля. Все корабли так или иначе проходили через Одинокие острова, самый оживленный участок Восточного моря, кусочек жизни среди синих бездонных глубин.
Когда беседа зашла о Гальме и Теребинтии, независимых островах, где Онур не раз бывал, Эдмунд слушал уже не так внимательно. Хотя Люси жадно ловила каждое слово, брат ее погрузился в собственные размышления, и далеко не все из них были веселыми и светлыми. Задумчиво мальчик поглядывал то на спасенного им гостя, то на Лиса, дремлющего на коленях младшей королевы. Казалось, он уснул, пригревшись у камина, в уютном кругу друзей, однако изредка шевелящиеся уши доказывали, что владелец их внимателен как всегда. Девочки не замечали таких деталей. Эдмунд же на них и опирался. Собственная наблюдательность позволяла ему отслеживать каждую мелочь и использовать ее в своих рассуждениях.
Решив, что с него довольно бестолковой траты времени, король встал. Извинился перед сестрами за то, что вынужден их покинуть. Напомнил Люси, что той давно пора спать, за что получил недовольную и презабавную гримаску. Насмешливо поклонился Сьюзен, покоряя ее своим знанием манер и этикета. Чуть кивнул Онуру, благодаря за увлекательный вечер, и вышел. Лис, легко спрыгнув с коленей младшей королевы, выскользнул из комнаты подобно язычку пламени, гибкий и быстрый.
- Ну? Что думаешь? – спросил вполголоса Эдмунд, убедившись, что никто в ночном дворце не подслушивает их разговор. Зверь повел в воздухе пушистым хвостом.
- Мне кажется, что парень действительно родом с Одиноких островов. Характерный акцент, который я давно уже в Нарнии не слышал.
- Но даже если так, то как он попал так далеко от родных краев? – вздохнул мальчик, скрещивая на груди руки. – Неужели за рыбой приходится так отдаляться от островов? Или это было торговое судно?
- Вполне возможно, - Лис встряхнулся, безнадежно портя красивый пробор на спине, который ему сообразила заботливая Люси. – Однако почему мы тогда не нашли никаких товаров? Испорчены бурей? Не настолько же, чтобы сгинуть без следа… Это мог быть и военный корабль, но тогда оружие воинов пошло бы ко дну. Волны не могли унести все до последнего меча, какой-нибудь обязательно завяз бы в песке.
- Онур говорит, что корабль был рыболовецким…
- Темнит, - уверенно произнес зверь. – Вот уж в чем-чем, а в том, что шхуна это не рыбакам принадлежит, я глубочайше убежден. Можете считать это чутьем, Ваше Величество. От него не пахнет рыбой…
- После нескольких дней в сырости разве можно доверять запахам? Тем более, что он почти весь разрушился, – поморщился мальчик. Лис повел ушами, показывая, что не имеет аргументов, чтобы доказать свою правоту. – Что ж… Установить это доподлинно нам все равно не удастся. Спасибо, что пришел. Твоя помощь не имеет цены.
- Рад служить, Ваше Величество. По первому зову я приду, только прикажите, - Лис поклонился и исчез из виду, растворился в тенях дворца. Вот уж точно, ночной хищник – ловко маскируется даже в светлом Кэр-Паравале. Эдмунд не преувеличивал, Лис обладал гораздо большими знаниями и связями в Нарнии и прилежащих к ней землях, чем можно было предположить на первый взгляд. Король только прикоснулся к этой разветвленной сети, но уже начал понимать, насколько далеко она простирается… И какие возможности открывает.
Эта история не давала Эдмунду покоя. Разузнать больше не было времени. Сроки поджимали, вот-вот должна была прибыть делегация из Тархистана. Питер прислал ответ, в котором сообщал, что обязательно прибудет на переговоры, но непогода и бои задержали государя. Он приехал в Кэр-Параваль буквально накануне прибытия послов. Младший король весь изнервничался как за жизнь Питера, так и за предстоящую дипломатическую встречу, которая, как он чувствовал, будет очень непростой.
Верховного короля вышли встречать всей семьей. Люси наотрез отказалась ложиться спать, и Эдмунд не стал с ней спорить. Он знал, что девочка все равно не сомкнет глаз и встретит брата хоть босиком, в одной ночной рубашке. Так хотя бы будет на виду. Сьюзен тоже волновалась, кусала губы, которые то и дело растягивались в счастливой улыбке. Наконец Питер возвращался домой, после долгого военного похода. Эдмунд не сомневался в том, что путь его будет устлан одними победами. Так оно и было – послания, приносимые почтовыми соколами, только радовали обитателей дворца очередным поражением слуг Колдуньи. Конечно, Питер не писал о жертвах, которые наверняка терпел в сражениях. Мальчик читал о потерянных жизнях между строк, но молчал. Девочки не знали, что такое битва, насколько отвратительна она изнутри. Он не собирался просвещать их на этот счет. Однако и его сердце билось будто в лихорадке от предвкушения встречи с Питером. Король более всего на свете жаждал убедиться, что Верховный жив и раны обошли его стороной.
Вот слуги отворили ворота. Острый слух Эдмунда уловил стук множества копыт. Он первым увидел скачущего во весь опор брата. Облегчение, которое испытал в этот момент мальчик, ни с чем нельзя было сравнить. Даже то, что он испытал, вернувшись к родным и получив от них прощение за предательство, было слабее, чем страх за Питера, терзавший его всю разлуку. Однако государь Нарнии был цел и невредим и с усталой улыбкой спрыгнул с коня на землю. Король незаметно сжал кулаки, заметив на его доспехах вмятины и множественные царапины, оставленные острыми когтями и вражескими клинками, однако промолчал. Если государь был первым в атаке, то никто не мог обогнать соскучившуюся по брату Люси! Девочка, презрев все правила, повисла у Питера на шее. Подошедшая Сьюзен с улыбкой также обняла Верховного короля Нарнии, но более осторожно, не так жарко. Эдмунд подошел последним, сам не зная, почему так робеет. Возможно, он боялся увидеть Питера изменившимся до неузнаваемости, посуровевшим и возмужавшим воином, а не родным, таким знакомым братом. Однако его небрежно сгребли в охапку и притянули к себе, порывисто и горячо, чтобы в следующее мгновение отпустить и потрепать по волосам, и Эдмунд облегченно вздохнул. Им не требовалось слов, чтобы выразить радость от долгожданного воссоединения.
Тащить Люси спать пришлось практически силком. Сначала такая честь досталась Эдмунду, но он очень ловко переложил эту обязанность на Сьюзен, заявив, что должен переговорить с братом о делах государственных. Королева не стала возражать, только закатила глаза и утянула упирающуюся сестру в направлении ее покоев. Люси сопротивлялась, как львица, не желая отлипать от брата, и только мягкая просьба уставшего Питера дать и ему отдохнуть заставила ее повиноваться.
- Кажется, я понял, что тут творилось в мое отсутствие, - вздохнул Верховный король, когда за сестрами закрылись двери. Эдмунд чуть усмехнулся и встретился с братом глазами. Взгляд у Питера… изменился. Нет, он остался таким же открытым и прямым, без хитрости и лукавства, однако что-то новое появилось в нем. И младший король Нарнии сердцем понимал, что именно.