Опять запиликал телефон — звонит Даня, советуется, не лучше ли ей лететь в шиншилловой накидке. Мы отправились выяснять обстановку уже пешком. Вообще Париж — столица мировой моды. Одна из столиц. Но вопреки ожиданиям, разглядывать, как одеты и выглядят местные девушки и дамы, — занятие довольно тоскливое. Большинство женщин одеты довольно грустно. Сложно почерпнуть что-либо полезное для себя. Зато приятно наблюдать, как не самые ухоженные, зато самоуверенные женщины щеголяют с симпатичными мужьями и любовниками.
Правда, долго посвящать себя этому утешительному занятию не следует, а то можно расслабиться и потерять бдительность. Так как русские и восточноевропейские девушки, как известно, не дремлют. Они, получив доступ к глянцу, восприняли все буквально. И быстренько стали воплощаться в сказочных див с ретушированных картинок. Повергнув этим в смятение всех мужчин мира. И в недоумение — всех остальных женщин.
Поход по парижским бутикам — неизменно продуктивен. В своем большинстве ассортимент консервативный. Такие вещи в гардеробе необходимы. И цены рассчитаны пока еще на европейцев, а не на нефтяников. Хотя тоже набегает.
Во избежание чрезмерного разорения рекомендуется разбавлять шопинг культурной программой. Благо она того заслуживает. Не обязательно стоять в очереди в Лувр. Можно сходить в музей Пикассо, Родена или Бобура. Или просто прогуляться по садам Тюильри или Люксембург, полюбоваться фонтанами. А потом отдохнуть на скамейках в скверах Пляс де Вож или Пляс Руаяль. И получить бездну эстетического удовольствия.
В парк можно купить журнал и бутерброд. Только не зевать, а то в прошлый раз бутерброд вместо меня достался голубю. Он подлетел и без спросу его клюнул. Пришлось отдать. Слава богу, журналом он не заинтересовался. Остался цел.
А еще можно сходить в кино. В Париже масса маленьких уютных кинотеатров, где постоянно показывают сотни кинофильмов разных стран.
Собрались мы на версальский концерт, по своему обыкновению, спонтанно. Без колебаний. Почетным гостем был обещан Саркози. Любопытно вдвойне. За неделю до концерта его объявили первым президентом в разводе. Его супруга заслуживает восхищения. Свой долг она выполнила — поддерживала мужа вплоть до его победы на выборах. Теперь настало самое время подумать о женском счастье. Если упустить момент, личную жизнь придется отложить на пять, а то и на все десять лет. Срок, за который молодость безвозвратно распрощается с ней, а запретная любовь, со всей вероятностью, — безнадежно потухнет. Достойнее подать на развод, нежели впутываться в неминуемый скандал с любовником. Кстати, относится не исключительно к первой леди.
Саркози на концерт не пришел. Говорят — заболел. Возможно, перетрудился. Местная пресса пишет, что он, заняв наконец пост президента, серьезно принялся за страну. И стал на всякий случай работать за всех — за премьера, за всех министров, попытался даже за Меркель. Следуя, по всей видимости, мудрому напутствию Зорга из «Пятого Элемента»: «Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, — сделай это сам». Работы у него — непочатый край. Немудрено, что ему пока не до классической музыки.
Но и без него концерт прошел на ура. Хотя и в полумраке — там, похоже, в преддверии мирового энергетического кризиса полным ходом уже идет экономия электроэнергии. Так что резиденцию «короля-солнца» подробно рассмотреть не удалось.
Вечер завершил торжественный ужин — в великолепном зале и в приятной компании. Рядом сидела симпатичная молодая пара — владелица крупной медиакомпании с мужем-банкиром из Питера. Они излучали счастье, и даже бриллианты на ее утонченных пальцах тоже излучали счастье.
— Вот, бывает, — сказала Кристина.
— Да, бывает, — сказала я. Добавить было нечего.
На следующий день Даня спрашивает:
— Ну как там Версаль? Я его еще не видела.
— Версаль — хорошо. Нормальный дворец, — отвечаю я привычным тоном, как любой выросший в Питере человек.
Нам пора улетать, а во Франции, как обычно, — забастовка. Самолеты практически не летают, и в поездах мест нет. И так на четыре дня вперед.
Я уже и раньше подозревала, что в Париже наступил коммунизм. Большинство людей, молодых и пожилых, предпочитают бастовать и выкручивать из властей по потребностям. А работать — предпочтительно по желанию, нежели по возможностям. В отличие от стойкого Саркози — не перетруждаться.