Кагана мягко улыбнулся и сказал:
– Холнэдь бэй торэнни – гянул бини торудэнни[11]. Дельную мысль говорите, старец. Совместная охота неоспоримо принесет нам всем удачу.
Обветренное смуглое лицо старца Гургули посветлело, он ответил:
– Хагды бэй торэнни – инэни нэринни…[12]
Кагана мгновенно уловил смысл сказанного, с улыбкой глянул на старца, словно увидел его впервые. Старец продолжил:
– Я доволен вашим ответом, почтенный отец детей…
Сошлись на том, чтобы охотиться вместе. Проводить гостей вышли сам Кагана и все домочадцы, подивились на верховых оленей горных ламутов. «Як-иси адун![13]» – восклицали они.
Отцы семейств еще раз закурили. Трубку пустили по кругу.
Ичээни незаметно посматривал на девушку. Та, казалось, не обращала внимания на молодого ламута.
Гости, которых Кагана назвал горными ламутами, с десяток шагов прошли пешком, ведя за собой верховых оленей. Ичээни придержал оленя за недоуздок, а старец Гургули легко вскочил в седло и поехал вперед.
Верховой олень Ичээни тут же крутанулся, чтобы не отстать. Молодой ламут не сплоховал, на ходу легко вскочил ему на спину.
Он не заметил восхищенного взгляда девушки.
Старец Гургули с сыновьями Ичээни, Гякичиканом и смекалистым Дэгэлэн Дэги перебрались к стойбищу колымских ламутов.
Глава колымских ламутов Кагана присматривался к чуму и нартам новых знакомцев, когда те отправились на охоту.
Зайдя в свой чум, Кагана закурил и задумался о чем-то.
Покуда глава рода думал, остальные домочадцы притихли и ждали, пока отец сам заговорит. Хозяйка чума Кулума с дочерью разложили на плоском столе вареное мясо, лепешки и разлили по кружкам крепкий чай.
– Подвиньтесь ближе к столу, дети, – подала голос мать, ласково поглядывая на детей.
Парни пододвинулись к столу. Они недавно вернулись с охоты. С ними обычно ездил сам Кагана. Но на этот раз он остался дома. Ему последнее время нездоровится. Он побаивался, как бы не разболеться всерьез вдали от родного очага. Всякое может случиться. Болезнь не станет спрашивать. Свалит нежданно.
Кагана глотнул чаю. Тихо заговорил:
– Мне показалось, наши новые соседи люди основательные. Их чум обтянут мягкими оленьими шкурами. Догадываюсь, что у них тепло. Нарты крепкие. Не сравнить с нашими.
– Ама, они же таежные ламуты. У них крепкого дерева, как на подбор, много… – Сын Гидани глянул на отца.
– Оно, конечно, так… Но я хочу сказать вот о чем. Это ребята умелые. Не всякий даже из крепкого дерева смастерит такие вещи.
– Ама, мы же всю жизнь по тундре кочуем, где деревья хилые… – вновь заговорил Гидани.
– Это верно. Поймите меня правильно, и ты, Гидани, и ты, Онаки, и ты, Нолима. Я про вас ничего худого не говорю. Хочу просто сказать, что эти ламуты сильные, достойные люди… – И парни, и мать с дочерью улыбнулись. Стало быть, они одобряют слова отца. – Ичээни крепко стоит на ногах. Движения у него быстрые, видно, ловкий парень, – вновь заговорил Кагана. – Кто-нибудь мог бы с ним побороться? – Кагана глянул на сыновей. Старик прослыл любителем устраивать оленьи бои во время гона, а также подбивать парней на борьбу. Для этого объезжал своих родичей, затевая борьбу или бег наперегонки.
– Гидани может с ним бороться, – откликнулся Онаки.
– Ты же сильнее меня! – засмеялся Гидани.
– Ладно. Будет еще время для игр, – подытожил разговор Кагана.
Совместная охота на сокжоев укрепила доверие между ламутами. Добычу делили на две семьи.
Старец Гургули задумал туши сокжоев увезти на обновленные лабазы. Житейский опыт подсказывал ему, что скоро наступит пора собираться в обратную дорогу, а все добытые туши сокжоев зараз увезти не выйдет. Однажды вечером он сказал:
– Дети, часть добычи надо бы увезти на лабазы. Дэгэлэн Дэги, возьмись-ка за это. В помощники бери Гякичана…
Кагана одобрил это решение.
– А у нас лабазов нет. В тундре нет хорошего леса, все добытое увозим с собой… – с сожалением сказал он.
– То-то у вас так много оленей, – одобрил Гургули хозяйственность Каганы.
– Правда, большая часть еще не объезжена. Приходится сразу запрягать в нарты… – улыбается Кагана. – Обратная дорога долгая. Уже все замело. Приходится заново прокладывать санный путь.
Гургули покачал головой. Он понял, колымским ламутам приходится труднее, чем им, живущим под сенью Гольца Тонмэя.
11
Холнэдь бэй торэнни – гянул бини торудэнни. – «Слово гостя – основа мирной жизни» (
12
Хагды бэй торэнни – инэни нэринни. – «Слово старшего – дневной свет» (