- Не хотела будоражить тебя раньше - не до того было, но похоже я совершила глупость запредельную, может быть и жертвоприношение из-за этого случилось. Мне стыдно и отвратно об этом вспоминать - оправдываю себя только словом Мама, хотя вспоминать все равно тяжело.
Андрей напрягся, нехорошо прищурился, достал из шкафчика бутылку виски и плеснул в стакан.
- Продолжай в том же духе, продолжай, тем более жертва тобою выбрана ещё неизвестно по какой причине, может быть и не осознанно, но точно; да и сегодня ты уже успела поиграть глазками, да и не только ими со старпомом,- договорил и выпил всю порцию залпом.
- Опять тебя понесло во весь опор - мы обсуждали эту глупую тему неоднократно и я не знаю, какие уже доводы тебе приводить; мне на самом деле надоело выворачивать себя наизнанку ради доказательства несуществующего греха,- Нина опрокидывается на кресло (случайно или не случайно её юбка задирается, оголяя крепкие, загорелые, чуть влажные бедра до жаркой белизны); Андрей бросается к её ногам, обнимает их, тыкается в них носом, губами, начинает проникать в неё - кресло заваливается, Нина оказывается на Андрее и находит Его.
- И причем тут мама? Ты её упомянула до нашей мертвой петли, очень кстати удачной, в отличие от прежних. Объясни чуть полнее, - сказал он Нине, лежащей рядом и удачно прилаженной к изгибам его тела: голова уложилась в нишу руки, полусогнутая нога покоилась на его икре и вся она ладненько мироточила в полузабытьи.
- Не сейчас. Умеешь ты, любимый, песню обрывать, - миролюбиво прошептала она и потянулась, словно довольная киска на солнце. Прошло некоторое время, и они сели пить чай. Вот тут и выяснились обстоятельства места и времени, о которых она упоминала раньше. Нина напомнила ему о дороге из Александрии после их автономки из Турции, вспомнила остановку в придорожном ресторане-зоопарке, где довольно примитивная еда сочеталась с великолепием фауны и флоры. И рассказала о беспокойстве из-за мамы, перенесшей в начале года операцию - не самую сложную, но это же хирургия... Вот тогда она и позвонила на заправке из телефона-автомата, услышала голос матери, успокоила её несколькими словами и тут же оборвала связь. И сейчас её свербит мысль о своей полной профессиональной непригодности - сегодняшние архаровцы такие продвинутые доки, что она почти не сомневается в трагическом проколе после её все-таки объяснимой слабости.
- Ты в будущем, если оно у нас все-таки будет, наведайся на могилку безвинно убиенной девушки и покайся. А теперь давай не будем сопли жевать и обсудим текущую обстановку, - голос Андрея обрел мускульную энергию и позванивал уверенными обертонами.
- У нас три порта судозахода: первый в Индии - Мадрас (порт Ченнай), второй в Малайзии - Кота-Кинабулу и третий конечный в Китае - Шанхай; ну в последнем, я думаю, нам делать нечего, а вот эти два - есть возможность облагодетельствовать своим присутствием. Как ты думаешь, где мы приводнимся?
- Мне хотелось бы приземлиться на Борнео - такой райский остров и в отличие от других удаленных мест достаточно разнообразный и по структуре городов, и по уникальному животному миру - и земному и водному. Да и надо нам подумать о финансовой стороне дела - деньги постепенно исчезают, а прошло не так много времени нашей свободной практики. У меня только карта и немного бумажных денег, тебя я вообще вытащила, словно мышь конторскую: в карманах лишь на чай официанту. У меня был дальний план, но теперь превратился в короткий - есть идея предложить наше медицинское наследство какой-нибудь крупной фирме, желательно в Германии или Швейцарии, так как генеральным заказчиком Голема, по моим ощущениям, точнее не знаю, скорее всего, был американский концерн: почерк такой - вестернообразный, без европейских сантиментов. А у тебя есть какие-либо мысли о нашем будущем?
Андрей забрался правой рукой в волосы, там почесался, подергал - видимо нервничал, хотя очевидной причины не было.
Надо сказать несколько слов о личном: не только вербальные знаки по-разному принимаются индивидуумами, любые иные выразительные или даже не особо четкие жесты, сигналы, телодвижения действуют по-разному на людей, причем поверхностно это сразу не определяется - требуется время и наблюдательность, чтобы глубже познать внутренний макрокосм человека. Вот так и получилось - тема финансов оказалась для Андрея тем оселком, из-за которого трепетал его статус; он много чего позволял женщинам, но жуировать за счет дамы ему было не комильфо, и это ещё мягко сказано.
- Да, конечно, надо иметь соску на край, однако мне тоже необходимо поискать какие-либо другие источники пропитания, - и сказано было это как-то нервно и запальчиво. Потом Андрей вышел покурить, увидел уходящее за невысокие горы солнце, оплавляющееся в теплом потоке воздуха, поднимающегося над морем. Стало лучше, отпустило и несколько успокоило. Решил позвать Нину - однако то ли заснула, то ли притворилась спящей.
Утром к нам в каюту постучал моряк и пригласил меня к помощнику капитана для важного сообщения. Мне стало немного стремно - ведь неожиданные новости, в нашей ситуации, хуже татарина. Вот такое неполиткорректное сравнение у меня выскочило. Пошла, куда же ты денешься со своими максимами в подобной ситуации. Старпом тот самый бородатый грек, импозантный, заметный, особенно на таком судне, где большей частью простые труженики моря встретил меня на редкость любезно. Жди неприятностей, мелькнуло в голове. Дальше был его монолог на английском с вкраплениями то ли болгарского, то ли греко-русского, как он его представлял. В конце концов, я предложила ему не мучиться и продолжить по-английски, тем более его темпераментная жестикуляция не требовала перевода. Он тут же протараторил о "Воротах плача", через которые мы пройдем завтра, затем резко изменил структуру разговора, и как он выразился, вытащил скелет из шкафа: сегодня получили радиограмму о двух русских, подозреваемых в преступлении и могущих покинуть Египет посредством морского транспорта; и все суда проходящие траверсом какого-то там маяка должны сообщить об отсутствии соответствующих граждан на борту. Что он там сам придумал, что на самом деле пришло, бог его знает, но финал он выдал офигенный - так как судно греческого франко перевозчика, то обязательной процедуры сообщения нет, и он предлагает решить этот вопрос полюбовно (внимание). О первом замечании промолчу, но второе было тем самым "полюбовным" - в самом скромном изложении мне предлагалось стать наложницей сего господина на все время пребывания на судне, а в качестве праздничного бонуса - не только доставка, но и обеспечение выхода на берег без сложностей погранконтроля. И переехать я должна буквально сейчас.
Ушла без сомнений и угрызений. Нет, мои подозрения имели право быть. Какая там любовь? Так, только временная подставка для опоры, ну может быть ещё необременительный сексуальный партнер без особых обязательств. Чем они там занимаются так долго? Правда прошло всего 15 минут, а я уже на взводе... Вернулась на 5 минут, тут же собралась, я от возмущения даже не сообразил, что она взяла не только кой какую одежду, а также другие личные принадлежности (потом уже я обнаружил отсутствие гигиенических предметов и иных интимных вещей). На вопросы ответила полной белибердой: мол, пришла телеграмма, нам надо разделиться, не выходить из каюты, дабы не привлекать внимание к паре; дальше больше - поживем немного врозь, ничего страшного не произойдет из-за этого; в конце еще буркнула - не убудет. Ушла, я рванул за ней - около каюты какой-то бугаистый шнырь стал меня уговаривать стать паинькой, я его чуть успокоил; кто-то из персонала поднял бучу - в финале я оказался в жутко вонючей рыболовной сетке, изрядно отмутуженный и упакованный. И очень взбешенный. Я ещё раз сто возопил: "Убью тварей. Кончу всех", но потом наступил момент такого упоительного опустошения, что я словно соляной столп не смог ни сдвинуться, ни очнутся.
Почему его так долго нет? Специально мучает? Неопределенность точит изнутри сильнее всего. Ужас какой - заждалась; страшно подумать - Андрей чувствовал меня точно...
Что потом она мне будет плести; какие басни проповедовать; они уже... как ей покажется его ... одержимость - это безнадежность ожидания. Я бы её сейчас выпотрошил до остатка... Сучку...
Судя по ужину, я здесь на первых ролях, никогда не предполагала, что на таком, внешне неизысканном судне могут подать такие яства: и икру, и лобстеры, а на десерт фрукты с трюфелями - так взыскательно и мило. Обещал очень быстро вернуться и с сюрпризом... Да и как долго он подбирался, никакой внешней маскулинности, длииительная чуткость и тонкость, и только после... терпкость и значительность.