— Инквизиция по мою душу пожаловала! — пронеслась было паническая мысль, но тут же была подавлена доводами, услужливо подкинутыми "прочищенной" памятью: "Инквизиция стала тем пугалом, которое нам известно не здесь и не сейчас. Так что нечего особо переживать!"
Тем не менее, я чувствовал, что кое-какие проблемы у меня все же появились. И, словно в подтверждение, "председатель" призывно замахал мне рукой, а довольно таки тучный монах осторожно сполз с осла и, прочно утвердившись на земле, величаво упер руки в бока в ожидании моего приближения. Ну все, попал! Этот так просто не отстанет, всю душу вывернет! Ладно, пошли сдаваться…
— Добрый день, святой отец! — поприветствовал я его фразой, которую проговаривал про себя, пока подходил. Больше ничего на ум не пришло. Как именно тут принято приветствовать священника? Поклониться, а может быть, поцеловать руку? Подумав, решил не выпендриваться, а просто немного склонить голову. Пусть лучше посчитает, что я плохо воспитан, чем увидит мое полное незнание современных ему, общих для всей Европы, обычаев.
— Здравствуй, сын мой! — сочным басом ответствовал тот, перекрестив меня, и, не выказав никакого удивления, сам протянул руку для поцелуя. Пришлось припасть к его грязной конечности, покрытой заскорузлой кожей. Поп, или кто он там, тем временем начал длинно и с выражением толкать речь, густо перемежая ее латинскими словами и фразами. Я глупо улыбался и делал вид, что почтительно слушаю, хотя не понимал решительно ничего — священник говорил быстро и с акцентом, отличающимся от речи местных жителей. Наконец тот закончил, причем фразой с явно вопросительной интонацией, в которой я распознал только слова "тебя" и "нашли". Извини, чувак, но тут тебя ждет облом! Я медленно и четко произнес:
— Святой отец, я приехал издалека и очень плохо знаю ваш язык. Поэтому не понял вашего вопроса.
Монах в ответ только сплюнул и, взмахнув рукой, бросил: "Пошли!". "Председатель" схватил меня под локоток и мягко подтолкнул в направлении церквушки, куда уже заходил священник. Пройдя за ним, мы оказались в небольшой комнатке, в которой тот, видимо, и обитал. Расселись на обрезках больших обтесанных бревен, служивших скамейками. Поп порылся по закромам и поставил на стол глиняный кувшин, такие же, неровно слепленные кружки и миску с закуской, подозрительно напоминавшей напрочь высохший горох.
Пока тот возился, "председатель" тихо рассказал мне на ухо, что святой отец был в отъезде, а сейчас вернулся и очень заинтересовался моей личностью, и что надо все ему рассказать, ничего не утаивая. По крайней мере, это то, что я понял из его речи. Тем временем священник разлил по кружкам какой-то напиток и придвинул нам. Что это — вино? Я с опаской отхлебнул глоток. Ага, держи карман шире! Просто кислая настойка из ягод. Правда, пара-тройка процентов алкоголя в ней имеется, но и только. Ну, раз выпить нормально не придется, так хоть закусить, что ли? Я положил в рот пару горошинок и с трудом разжевал. Редкая гадость! Но хоть несколько забило резкий привкус кислятины, оставшийся от настойки.
Отправлять все это внутрь я не боялся — еще вчера с аппетитом позавтракал и пообедал всем, чем бог послал хозяйке, и без последствий. Видимо, желудочная микрофлора уже пришла в норму. Правда, бог посылал Гретхен (так звали хозяйку) довольно скромно, прижимистый, видать. На завтрак в зажиточном, по местным крестьянским меркам, доме "председателя" (а того величали Йоханн, и он таки был деревенским старостой, как я и предполагал) подавали яйца в разных видах, молоко и хлеб. На обед — кашу из смеси нескольких круп, но уже без хлеба. В кашу клали также немного овощей, выращиваемых на приусадебном огороде. В основном — лук, капусту и еще загадочный корнеплод желтого цвета, в котором я заподозрил легендарную репу из сказок. Легендарную — потому что никогда ее не видел, только слышал в детстве. Ни мяса, ни рыбы на столе у хозяев пока не наблюдалось. Если даже староста может позволить себе мясо только по праздникам, что уж говорить про бедняков? А я, между прочим, привык мясо каждый день кушать! Придется отвыкать, к сожалению.
Тем временем поп, тоже глотнув настойки, приступил к допросу. А как иначе это действо назвать, ведь тот, придвинув к себе кусок пергамента и чернильницу с пером, начал вести натуральный протокол, зараза! Заметно было, что он провел работу над ошибками, потому что обратился ко мне самыми простыми словами, выговаривая их четко и медленно, почти по слогам:
— Итак, сын мой, как твое имя?
— Артур, — запираться я и не собирался.
— А я — отец Теодор, пастырь, Божьей милостью, всего этого баронства. Откуда ты прибыл к нам, Артур?
Хороший вопрос, как глубокомысленно мычал у нас на лекциях один из профессоров, если не знал ответа! И чего я ему скажу? Просто "из далекой страны" — явно не прокатит. Правду, если не хочется оказаться на костре, тоже выкладывать не стоит. Хотя… Необязательно всю правду…
— Я из Руси, — заметив непонимание в глазах священника, поспешно добавил:
— Руссланд. Э… Раша, тьфу ты…, - я исчерпал все известные мне вариации этого названия, но цели не достиг.
— Я не знаю такой страны! Где это? — подозрительно вопросил монах.
— Э…, далеко на востоке, — тут меня осенила новая мысль. — А город Киев вам известен?
— Киев? — святой отец сразу расслабился, услышав знакомое название. — Да, конечно. Значит, ты оттуда?
— Да, — почти не соврал я. Ведь именно в этом городе я действительно родился.
— Так ты ортодокс? — снова насупился вдруг монах.
Вот блин! Из одной засады вывернулся, чтобы сразу же попасть в другую! Забыл, что веры разные! Как теперь выкручиваться?
— Нет, святой отец, я католик. Мой дедушка приехал туда из этих мест, поэтому я и язык немного знаю, — на ходу придумывая, с запинками, ответил я.
Поверил тот или нет, но мои "показания" были тщательно зафиксированы в письменном виде. "На латыни шпарит!" — понял я, приглядевшись к письменам. Ну да, стандартизированного немецкого языка еще нет, поэтому для делопроизводства и используется латынь. Это, кстати, тоже указывает на начало тринадцатого века, потому что в его конце, если мне не изменяет память, таки перешли на использование немецкого.
— Хорошо! Теперь расскажи нам о том, как ты попал сюда!
Мысленно вздохнув, я принялся рассказывать очередную сказку…
Упорный монах мучил меня расспросами еще с час, подробно выясняя все детали моего вымышленного путешествия и столь же вымышленного бытия в стольном граде Киеве. Все услышанное он педантично заносил на пергамент. Удовлетворившись, наконец, версией о нападении разбойников на караван, в котором я следовал, сопровождая некоего торговца, он отложил перо и устало потянулся. Я уже мысленно перевел дух, но тут слуга Божий опять завел свою шарманку:
— А как вообще жизнь в Киевском княжестве? К нам оттуда мало известий доходит. Я слышал, у вас часто случаются братоубийственные войны?
— Случаются, — вяло промычал я, утомленный донельзя этой беседой. Можно было бы, конечно, рассказать и подробней — на Руси как раз многочисленные князья с упоением играют в интересную игру под названием: "сядь в Киеве и продержись хотя бы год". В ход идут приемы из бандитского арсенала: подкуп, отравления, измены. На самый крайний случай — осада. Ничего, скоро придет известный восточный авторитет Батый и быстро прекратит всю эту мелкоуголовную возню. Правда, какой ценой…
Все это я, естественно, рассказывать не стал. Отец Теодор, заметив мое нежелание продолжать разговор, сжалился и прекратил расспросы. Вместо этого он поманил к себе "председателя" и зашептался с ним о чем-то. Могли бы и в голос разговаривать, все равно слишком быстро, чтобы я смог понять. Посовещавшись минут пять, священник опять повернулся ко мне: