- Так тебе, чёртов ублюдок! - Рош закричал на мертвеца.
Штейн вздохнул, ослабив цепь.
- Вот и конец братьям Робинсонам.
- Брось его в воду.
Теперь голова Каппа выглядела раздавленной. Штейн потащил его, всё ещё слегка дрожащего, к берегу реки и с плеском швырнул в воду.
Рош вернулся к машине и достал из пачки сигарету Штейна. Когда Штейн сел за руль, он нахмурился.
- Я думал, вы завязали несколько лет назад.
Рош вздохнул, глядя в никуда.
- Просто езжай.
Штейн свернул со старой лодочной дороги.
- Итак, капитан. Что это за существо, о котором вы говорили с Каппом?
- Просто забудь об этом.
Штейн хмыкнул себе под нос.
- Существо, да? Вы говорите, как “Лентяйка” Уайтекер.
- Тише!
- Капитан, ради бога. Кто был тот парень в фургоне?
- Это был не парень! А теперь веди машину и заткнись! - взревел Рош.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Июль, 1880 года.
Вот и наступил последний день месяца.
Коннер и его люди стояли на перекрёстке, когда повозка из балтиморского Арсенала тронулась с места. Норрис стоял рядом с хозяином, ладони чесались. Ящики были разгружены, и теперь люди снимали крышки.
Пятьдесят пистолетов. И порох с пулями, - подумал Норрис.
- Если нас не обворовали, мистер Коннер, здесь всё скоро изменится.
Коннер казался чем-то озабоченный.
- Лучше бы у нас ничего не украли.
Повозка отъехала быстрее, чем ему хотелось. Но как только сомнения были высказаны, несколько человек начали выкрикивать:
- Чёрт побери, мистер Коннер! – ликовал один. - Они все здесь, все пятьдесят!
Норрис облегчённо улыбнулся. Человек с топором подскочил с чем-то, завёрнутым в брезент; он развернул это и увидел пистолет тридцать шестого калибра, покрытый упаковочной смазкой.
- Ты их все пересчитал, сынок?
- Да, сэр, мистер Норрис, сэр! Пятьдесят!
- А как насчёт пороха, гильз и пуль? - спросил Коннер.
Ещё один человек выглянул из-за разбросанных ящиков. Он поднял один из них.
- Порох, гильзы и то, что здесь выглядит как охотничьи пули, сэр!
- Слава богу, - пробормотал Коннер.
Норрис сомневался, что Бог будет заинтересован в этом начинании. Но с пятьюдесятью пистолетами и боеприпасами они действительно могли уничтожить Ловена и всех его людей.
- В сердце человека наступает спокойствие, когда знаешь, что всё ещё можешь жить честно и справедливо в Америке.
Коннер казался отвлечённым, даже после успешной доставки. Норрис вспомнил, что в тот вечер он пил.
Наверное, я не совсем понял, что Коннер говорил.
- Два монстра, - сказал он. - Они убили мою жену Бонни, плюс Джейка Хауэта, его жену и ребёнка. Ловен и его евреи! - бушевал Коннер на следующий день. - Он вызвал их чёрной магией!
Норрис, конечно, не поверил. Вероятно, это просто двое из людей Ловена совершали набег. И теперь это не имело значения. Не с полусотней новеньких стреляющих железок…
- Грузите ящики в телегу, ребята, - приказал он. - Мы вернёмся в лагерь и подготовим их, - Коннер подошёл к ящикам. - Должен быть ещё один, - сказал он с некоторым трепетом.
- Ещё оружие, сэр?
- Нет. Кое-что другое… или я зря за всё заплатил.
- Может, вы об этом, мистер Коннер? - ещё один молодой человек в кожаной тунике пришёл в восторг и указал на последний открытый ящик.
Он был полон динамита.
- Для чего вы собираетесь это использовать, мистер Коннер? - спросил Норрис.
Напряжение Коннора спало, когда он увидел взрывчатку.
- Это и есть мой план, Норрис. Видишь ли, из пистолетов мы перестреляем всех евреев в Ловенспорте, всех, кроме одного, - oн указал на динамит. - А для Гавриила Ловена у меня есть кое-что особенное.
Норрис не спрашивал, но кто бы, или что бы ни убило жену Коннера, это лишь усилило его ненависть.
- Так это и есть ваш план? Когда мы его воплотим?
- Я думаю, мы подождём ещё пару дней, всё распланируем, распределим отряды, чтобы сделать всё правильно, как тогда, на войне.
- Хорошая мысль, мистер Коннер.
Их внимание привлёк стук лошадиных копыт; они посмотрели на дорогу и увидели двух всадников.
- Это Джон Рид и его мальчик, - узнал Норрис. - Вернулись обратно из Солсбери.
- О, да. Я отправил их туда неделю назад, чтобы забрать ещё несколько лопат. После того, как мы уничтожим людей Ловена, нам придётся много хоронить.
- Верно, но…- Норрис прищурился.