От огорчения мне захотелось уединиться. По подземной реке я заплыл в отдаленное озеро под названием Несс и поселился там. Увы, Обыкновения не то место, где можно обрести покой.
Стоило мне вынырнуть на поверхность, как толпы людей сбегались к берегу и показывали на меня пальцами, словно на какое-то чудо. Тогда меня и прозвали Несским Лохом. Кажется, по-обыкновенски это значит что-то обидное.
В конце концов, я плюнул на все и перебрался в Ксанф. Увы, гнусный вымысел Пересея настиг меня и здесь. Не только люди – с них-то что взять, – но и вполне благоразумные чудовища думают, будто я питаюсь несчастными девицами. Однако настоящий Лох всегда верен своему долгу. Несмотря ни на что, я продолжаю плавать вдоль побережья в поисках девиц, которых смогу вызволить из беды. Такова моя история, грустная и поучительная. Увы, добрые намерения слишком часто натыкаются на непонимание. – Чудовище закончило свой рассказ и умолкло.
Гранди не был уверен, что все, услышанное им, чистая правда, однако счел за благо оставить сомнения при себе.
– Очень рад, что теперь мне, наконец, известна подлинная история, – вежливо проговорил он.
– А мне было очень приятно рассказать ее столь разумному и внимательному собеседнику, – прогудело чудовище. Как ни странно, оно уже не казалось голему страшным и отвратительным.
Внешность Лоха осталась прежней, но воспринималась почему-то совсем иначе.
– А эта морская ведьма, – сменил тему голем, – чем она так плоха?
– Ох, морская ведьма! – вздохнуло чудовище. – По правде сказать, мне и думать о ней не хочется, не то что иметь с ней дело.
– Но ведь ты чудовище, ужас морей! – удивился Гранди. – Тебе ли бояться какой-то старухи?
– Позволь, я объясню тебе, в чем дело. Эта старуха – могущественная волшебница, сам знаешь, волшебницу одолеть не под силу никому, кроме другой волшебницы или волшебника.
– Волшебница? Не может быть. Ныне в Ксанфе живут только три волшебницы: Ирис, Айрин и Айви. Волшебницы иллюзии, роста и усиления. Других нет.
– Ты говоришь о живущих в Ксанфе, – с нажимом промолвило чудовище, – а морская ведьма обитает на островке, как бы за пределами Ксанфа. Кроме того, она не живет по-настоящему. Видимо, по этой причине ты ничего о ней не знаешь.
– Но доброму волшебнику известно все, – заявил Гранди. – Он непременно сказал бы мне, если бы…
– Слышал я о добром волшебнике, – прогудело чудовище. – Говоришь, ему все известно?
А он склонен делиться своими знаниями?
– Хм, не особенно, – признал Гранди.
– Ив полной ли мере владеет этот волшебник своей магией? Насколько я понимаю, он очень стар.
– Какое там стар! Он мальчишка, во всяком случае, был мальчишкой, когда я с ним виделся.
– Мальчишка? Но как это может быть?
– Его случайно опрыскали эликсиром молодости.
– Эликсиром молодости? Но если такой эликсир попадет в руки ведьмы…
– Не волнуйся, – успокоил своего собеседника Гранди. – Никто, кроме доброго волшебника, не знает, где находится Родник молодости.
А он не собирается делиться этим знанием с кем бы то ни было.
– Хочется в это верить, ведь эликсир молодости – единственное, что может сделать морскую ведьму еще опаснее, чем она есть.
– А каков ее талант?
– Бессмертие.
– Но ты вроде бы говорил, будто она по-настоящему не живет?
– Так и есть. Ведьма занимает чье-нибудь тело и обитает в нем, пока его не износит. Потом она убивает себя и переселяется в новое тело, как правило, помоложе. Через несколько лет изнашивается и оно – мерзкая природа ведьмы заставляет даже самые красивые, юные тела становиться старыми и безобразными гораздо быстрее, чем диктует природа. Только морской ведьме это нипочем, ведь ей ничего не стоит раздобыть себе новую оболочку.
– Но как?
– Таков ее талант. Когда умирает очередное тело, ведьма становится призраком. Как долго она способна оставаться бесплотной, мне неизвестно, но достаточно, чтобы найти новое вместилище. Ведьма может вселиться в кого угодно и способна менять тела так часто, как ей вздумается.
– В кого угодно? – в ужасе переспросил Гранди.
– Да, но лишь в том случае, если ее согласятся впустить, – уточнило чудовище.
– Да кто же на такое согласится?
– В здравом уме – никто. Но ей ведомы хитрые уловки, позволяющие замутить сознание.
На то она и ведьма. Вот почему я боюсь ее. Она может обмануть меня и заставить впустить ее в свое тело.
– Обмануть тебя? Но как?
– Кабы я знал… Она может предстать передо мной в любом облике, ведь эта карга веками практиковалась в гнусных уловках. Прикинется, например, попавшей в беду девицей и…
– О! – Гранди сообразил, что чудовищу и впрямь есть чего опасаться. – Но услышанное породило у голема ряд новых вопросов. – Коли эта ведьма так могуча, зачем ей держать кого-то взаперти в Башне из Слоновой Кости?
– Как? Ты еще не понял?
– Раз спрашиваю, значит, не понял.
– Ладно, попробую объяснить. Ведьма обитает в восточном Ксанфе уже не одно столетие, и здешние жители давно уразумели, кто она такая.
Мамаши предупреждают дочек насчет возможных хитростей, и добывать новые тела становится все труднее.
Животные, и те держатся настороже, как, например, я. Ведьма может вселиться в существо любого вида, пола и возраста, но, насколько я понимаю, предпочитает молодых женщин. Это не значит, что мужчины могут чувствовать себя в безопасности, проклятой колдунье ничего не стоит занять мужское тело временно, пока она не подыщет подходящее женское. Но вся эта возня с самоубийствами и блужданиями в качестве призрака отнюдь не доставляет ей удовольствия.
Чем полагаться на случай, не лучше ли всегда иметь под рукой молодую девицу, которая не может убежать и даже не догадывается о гнусных ведьминых затеях?
– Но ведь о них известно решительно всем в округе!
– Точно. Решительно всем, кроме одной-единственной особы, выросшей взаперти и никогда даже не разговаривавшей с посторонними.
– Рапунцель! – воскликнул Гранди, только сейчас сообразив, к чему клонит чудовище. – Так вот для чего ведьма построила Башню из Слоновой Кости!
Чудовище кивнуло:
– Чтобы вырастить там девочку, здоровую, сообразительную, красивую, но совершенно невинную. Эта девочка должна быть очень умна и может обладать разнообразнейшими познаниями, но лишь в весьма далеких от реальной жизни вопросах. А потому, когда придет ее час, она станет легкой добычей ведьмы.
Гранди задумался:
– Раз добрый волшебник послал меня в Башню из Слоновой Кости, стало быть, у него имелись на то резоны. Но если Рапунцель отрезана от всего Ксанфа, откуда ей знать, куда подевался пропавший дракон?
– Она может знать все, что ведьма сочтет нужным ей сообщить, – заметило чудовище. – А ведьме нужно, чтобы девица имела некоторое представление об истории и географии Ксанфа, ибо, когда колдунья овладевает очередной жертвой, она первое время оказывается ограниченной как физическими, так и умственными возможностями последней. Разумеется, ведьма помнит, кто она такая, каков ее талант, и все такое прочее, но ряд познании ей приходится черпать из памяти новой хозяйки. В этом заключается еще одна причина, по которой ведьме выгодно не полагаться на случай, а готовить жертву заранее. Поэтому не исключено, что Рапунцель располагает весьма обширными познаниями.
– Твои слова не лишены смысла, – согласился Гранди. – Вот и Айви рассказывала, что Рапунцель не только красива, но и очень умна.
– Наверное, раз она посылает каламбуры, – изрекло чудовище. – Но когда ведьма завладеет телом этой девочки, ум ее станет служить колдунье, а красота увянет, и довольно быстро.
– По всем признакам выходит, что Рапунцель – девица, попавшая в беду, – заключил Гранди. – А значит, мы должны ее вызволить.
– Так-то оно так, – прогудело чудовище, – но боюсь, это будет нелегко. Думаю, за минувшие века многие предпринимали попытки проникнуть в Башню из Слоновой Кости, но все эти попытки заканчивались плачевно.