– Эльфесса Колокольчик, – повторил Гранди, кое-что припоминая. – Я знаю человека из тех времен по имени Джордан. Он говорил, что…
– Ой, это наверняка он! – воскликнула Рапунцель, радостно всплеснув ладошками. – Мне всегда хотелось узнать, что стало с ним после того, как он покинул эльфийский вяз. Моя прародительница по женской линии никогда больше о нем не слышала, ведь он, как все варвары, был неисправимым бродягой.
– Я могу рассказать тебе эту историю, – заявил Гранди с весьма довольным видом, потому что девушка ему очень и очень нравилась. – Однако прежде мне следует поведать тебе нечто более важное. Боюсь, тебе трудно будет это понять.
– Не думаю, – весело возразила Рапунцель, – я понятливая.
Она уселась рядом с Гранди – прямо на пол, мебель была слишком велика для обоих, – и у голема закружилась голова. Мало того, что Рапунцель во сто крат милее всех девиц, каких ему доводилось видеть, так она еще и относится к нему как к полноценной личности.
– Как все-таки здорово иметь компанию, – промолвила она. – Ведь прежде у меня никогда не бывало гостей. Даже подкроватного чудовища. Матушка Сладость частенько отлучается, а оставаться одной так тоскливо. Одна радость – посылки от Айви, хотя мне нечего предложить ей взамен тех замечательных вещиц…
– Замечательных? – удивился голем.
Девушка подскочила. В движении она казалась еще прелестней.
– Смотри, они у меня на столе.
Рапунцель приняла человеческий рост и, подняв голема, бережно поставила его на стол. Пальцы ее были нежными, мягкими, и от них слегка пахло душистым маслом.
– А сейчас держи меня за руку, – велела она, протягивая палец.
Гранди взялся за палец, отметив безупречную форму гладкого ноготка, и неожиданно Рапунцель оказалась на столе рядом с ним. Она снова была маленькой и держала его за руку.
– Понимаешь, – пояснила она, – мне трудно сделать это одной. Я должна находиться там, где изменилась, хотя бы частично. Конечно, я могу прыгнуть вниз и измениться в воздухе, но прыгать вверх как-то не слишком удобно. – Рапунцель лучисто улыбнулась. – Но если ты держишь меня за руку, то получается, будто я отчасти уже на столе, поэтому мне ничего не стоит оказаться там целиком.
Она действительно находилась тут, рядом с Гранди, у которого просто не было слов. Рапунцель не просто очень и очень нравилась голему; казалось, одно ее присутствие придает его никчемному существованию смысл и значение.
Он принялся разглядывать вещи, полученные девушкой в подарок от Айви. Это была всяческая чепуха: камушки, лепестки цветов, обрезки цветной бумаги, разноцветные стеклышки, обыкновенский пенни и тому подобное. Именно эти вещи Айви присылала в башню в обмен на каламбуры. Однако Рапунцель выглядела вполне довольной.
– Я не уверен, что твои подарки стоят меньше того, что разложено здесь, – осторожно заметил Гранди.
– Но ведь это вещи из реального мира! – радостно воскликнула Рапунцель. – Самые настоящие. А в обмен на них я посылаю всего лишь использованные каламбуры, которые ничего не стоят. Взгляни, сколько их свалено там в углу.
Она сделала жест, и Гранди, проследив за ее рукой, увидел различные безделушки – бутылку с какой-то темной жидкостью, зеленую веточку, мяч, сформированный из ладоней и пальцев рук, а также собачку, шкура которой вздувалась и опадала пузыриками, издавая булькающие звуки.
– Что это такое? – поинтересовался голем.
– В бутылочке спотыкач. Вкуснятина, но я боюсь посылать ее Айви, – а то как бы ей не споткнуться. Веточка взята от вечнозеленого дерева, ежели что ею мазнуть, так оно позеленеет навечно. Кроме того, там лежит ручной мяч, а эта зверюшка…
– Бульдог, – догадался Гранди.
– Правильно. Так вот, все эти каламбуры практически не имеют отношения к действительности, тогда как каждая вещица, присланная мне Айви, – часть реального мира. О, как бы я хотела его увидеть!
– Так в чем же дело? – промолвил Гранди, не в состоянии поверить, что все может разрешиться так просто. – Я могу взять тебя с собой.
– Нет, мне нельзя уйти. – Девушка нахмурилась, и голему показалось, что в комнате сгустилась туча. – Я должна следить за фонарем.
– За фонарем?
– Ну конечно. Ведь башня – это маяк.
Луч должен вращаться, высвечивая берег, чтобы морское чудовище не налетело на скалы.
– Ax вот ты о чем! – воскликнул Гранди. – Но морское чудовище никогда не приближается к этой башне. Оно боится морской ведьмы.
– Кого?
– Морской ведьмы. Она…
– А что значит слово «ведьма»?
Смеется она над ним, что ли?
– Это как раз то, что я собирался тебе рассказать и что, возможно, тебе не понравится.
Может, нам лучше сначала присесть?
– Ладно, – с готовностью согласилась Рапунцель. – Держись за мою руку.
Гранди взял девушку за руку, и они встали на край стола. Затем она спрыгнула, увеличившись в воздухе до человеческого роста, и мягко приземлилась на пол. Голема, который так и держался за ее палец, девушка бережно усадила на кровать, уселась сама и снова стала маленькой.
Теперь они опять сидели рядом, но не на полу а на мягком, удобном матрасе.
Гранди испытывал чуть ли не благоговение по отношению к особе, которая с такой легкостью меняла размер без малейшего ущерба для своего очарования, однако голем заставил себя сосредоточиться на разговоре, тем более что он обещал быть нелегким.
– Речь пойдет о женщине, которую ты называешь матушка Сладость, – сказал он. – Возможно, она не совсем та, за кого ты ее принимаешь.
– Но я знаю ее всю жизнь! – воскликнула Рапунцель.
– А как ты вообще попала сюда, в Башню из Слоновой Кости? – спросил голем, надеясь выяснить что-нибудь, способное помочь ему разоблачить ведьму.
– Ну, сама-то я этого не помню, но, по рассказам, мои родители попали в затруднительное положение, и матушка Сладость вызвалась им помочь. Она согласилась взять на воспитание их младшую дочку – это как раз и была я. И мне не пристало жаловаться. Матушка Сладость всегда была добра и заботлива, хотя временами…
Гранди понял, что его маневр не удался, и решил действовать напрямик.
– Вне башни эта твоя матушка Сладость известна как морская ведьма, – заявил он. – Она захватывает женщин и.., использует их тела.
– Ничего не понимаю. – Рапунцель нахмурилась.
– Она… Ну как тебе объяснить? Занимает их тела. Делает их своими. Не знаю, что случается с душами.., первоначальных хозяек, но в их телах поселяется эта самая ведьма. И, вместо того чтобы стать старой каргой, она все время остается молодой и красивой. Когда очередное тело начинает стареть, ведьма готовит новое. Так она остается бессмертной, но не в своем теле.
Рапунцель поежилась:
– Не могу в это поверить.
– Чего я и боялся, – признался Гранди. – Но если ты не поверишь мне, то будешь обречена на участь, худшую, чем смерть.
– Но матушка Сладость всегда так заботилась обо мне.
– И никогда не позволяла тебе отлучаться из башни.
– Я же объяснила: свет.., чудовище…
– А я объяснил, что оно и бивня сюда не кажет. Ежели и появится в здешних краях, то только чтобы выручить тебя. Оно знает морскую ведьму уже не одно столетие.
Рапунцель покачала головой:
– Ты показался мне таким симпатичным.
Как же ты можешь говорить подобные гадости о матушке Сладость?
Девушка отказывалась верить голему, и он не мог ее в этом винить. Рапунцель следовало убедить, но как? Во всяком случае, нажим здесь не годился.
– Ладно, – сказал Гранди, – насколько я понимаю, она не может вселиться в чужое тело без разрешения настоящей хозяйки. Так что мне можешь не верить, но ее не пускай, и тогда будешь в безопасности. Ты ведь не хочешь, чтобы твое тело досталось кому-то другому?
Рапунцель обворожительно пожала плечами:
– Конечно же, нет. Но я просто не могу поверить, что матушка ведьма.., я хотела сказать, матушка Сладость способна на подобное злодейство. Она всегда была добра ко мне.
– Поскольку морская Сладость.., я хотел сказать, морская ведьма нуждается в подходящем теле. Она готовит тебя для своих надобностей, не допуская даже намека на правду. Она знает, что ты переписываешься с Айви?