Шарик сознания внезапно укатился не в ту лунку, и в голове возникла мысль о третьем – сам не понимая, почему, Барбарио был уверен, что увидит его сегодня там, где уже давно не встречал.
На кладбище големов.
Алхимик взглянул на валяющиеся на столе карманные часы. Он еще успевал – конечно же, он еще успевал…
И, конечно же – Инкубус наморщился, и гуталиново-черная борода, собранная в косичку, обратилась жесткой щеткой, – ему опять придется возиться с големами….
Прасфора забежала в гору. Хотела остановиться, но передумала, услышав приближающиеся крики преследующих ее мужчин. Они настолько идиоты, поняла Попадамс, что побежали за ней сюда, а она настолько дура, что завела себя в западню. И вот попробуй сейчас с ноющими ногами, которые и так отваливаются, убежать далеко.
Девушка решила не останавливаться. Но скорость сбавила – иначе просто упала бы.
Глаза бешено глядели по сторонам, осматривая все то же самое – каменных грифонов, тоннели, уходящие глубоко вниз, и Анимуса, первого голема под лестницей… Он словно наблюдал за своим наследием и за тем, как другие големы таскали тяжеленые груженые рубинами и породой ящики.
Мужчины ворвались в город.
– Вон она! – крикнул один.
– Тише-э-е! – шикнул второй, икнув. – Мы не на улице! Делай так, чтобы было не-э-е-понятно.
Они сбавили темп, но все равно шагали быстрее Прасфоры, гадко ухмыляясь.
Девушка искала пути к отступлению. Все казалось слишком далеким, либо вело в неизведанном направлении. И тут она увидела – точно, совершенно точно! – как за угол широкого и длинного коридора заворачивает ее дядя. Этот выход из ситуации казался самым рациональным и, чего таить, единственным возможным.
Прасфора ускорилась и завернула за угол, вполсилы побежав по в некотором роде парадному коридору – здесь не хватало только картин какого-нибудь древнего рода на стенах, красного ковролина и хрустальных люстр. Но и без этого складывалось впечатление, что идешь по весьма важному коридору с идеально гладкими стенами и кучей магических ламп, горящих медово-желтым.
Окликнуть Хюгге Попадамса девушка не успела, потому что тот скрылся за воротами, громыхнув ими.
Коридор действительно упирался в арочные ворота – не слишком громадные, но и не такие маленькие, как обычная входная дверь. На воротах – к удивлению Прасфоры – не было грифонов.
Вместо этого там красовался голем, только не обычный, а будто бы нарисованный. Из-за его спины помимо двух привычных раскинутых в стороны рук торчали еще четыре такие же – словно изображение двоилось. Но руки эти выглядели так, как если бы их не успели закончить, сделали лишь набросок карандашом и на этом остановились. Это все до ужаса напоминало чертеж.
С ногами голема дела обстояли также.
Мужчины почти нагнали девушку – оказались вначале коридора.
– Ну все, – потер руки один. – Теперь тебе идти точно некуда!
Прасфора сначала сжалась от страха. Потом вспомнила о воротах, дяде – и лишь ухмыльнулась своим преследователям.
– Ага, конечно.
Тут она разогналась, совершая финишный рывок. Остановилась лишь у ворот, потому что мужчины больше не преследовали ее. Только стояли там, в начале коридора, и нервно подергивали ногами.
– Стой, ты-ты чего… не надо!
Прасфора не ответила. Интерес лишь вырос, а Попадамс была не из тех, кто остановится перед чем-то, будоражащим воображение. Да и, говоря откровенно, просто остановится – перед чем бы то ни было.
Девушка надавила на одну створку – та даже не скрипнула, поддалась очень мягко – и вошла, прикрыв ворота.
– Дура-э-а! Стой! – только и услышала она вслед.
Внутри было темно. Первое, что весьма обоснованно приходит на ум в таких ситуациях – включить свет.
Девушка щелкнула пальцами. Загорелись желтые лампы. Прасфора огляделась – и обомлела. А потом так вовсе побелела.
Здесь лежали мертвые големы.
Поломанные, с отколотыми руками, ногами, трещинами во весь корпус, с раскрошенными рубинами в головах и телах – все они лежали здесь, никогда не жившие по-настоящему, но все-таки мертвые.
Прасфоре поплохело – все равно, что войти в склеп вместо цветочного магазинчика.
– Нестабильность меня дери, – даже не заметив, прошептала Попадамс вслух. – Из огня да в полымя…
Девушка ожидала, что сейчас ее ударит настоящий, первобытный ужас, квинтэссенция того, что люди испытывали во время рассказов о кладбище големов, но ничего такого не происходило. Вместо этого Прасфора почувствовало совершенно иное. Огромный зал, уходящий далеко-далеко, пропитался густым, неразбавленным ожиданием – словно каждым фрагментом, каждым камнем и кусочком поломанной глины это место ждало чего-то, дремля до поры, до времени. Попадамс, поддавшись этому сгустку ощущения, даже поймала себя на мысли, что сама стала ожидать. Только вот чего – непонятно.