И хотя Литва была рядом, и ездили наши туда просто попить кофейку со сдобой, но не вызывать же оттуда на досъёмку двух реплик Баниониса после каждого «руководящего» указания! И тогда оператор А. Заболоцкий снял ксендзов, к которым особенно цеплялись «инстанции», так, что не было видно их артикуляции: то лица в полутьме, то рот перекрыт свечой, — клади текст, какой угодно.
Дело было, конечно же, не в дописывании Короткевичем спасительных реплик. Создатели фильма не понимали, что им читают страницы уже иного произведения, что при них рождается великий роман — по образности, юмору, новым знаниям, сочности языка, вероятно, лучшая белорусская проза. Это был уникальный случай и истории кино и литературы: будущий роман стал следствием фильма. Короткевич устал от борьбы с ветряными мельницами и, задумав роман, попросту уходил в сторону.
Работа над фильмом зашла в тупик.
***
Советский зритель находился в очаровании от французской комедии «Фанфан-тюльпан» с её ироничным закадровым комментарием, прочитанным Зиновием Гердтом. Приём этот уже использовали и советские кинематографисты. Засветилась надежда: может, такой текст спасёт несчастный белорусский фильм?
Директор фильма Семён Тульман вспомнил, что во время съёмок в Москве фильма «Первые испытания» я писал миниатюры для Аркадия Райкина. И вот по предложению Тульмана меня пригласили в съёмочную группу «Христоса...» где-то после седьмой его редакции, а, может, после десятой: написать закадровый текст. С обоими «Володями» я уже был знаком, а с Короткевичем — даже достаточно близко. Внимательно изучив картину, я написал такой комментарий, принёс писателю в его двухкомнатную квартиру по улице Веры Хоружей, 48. Текст мой ему понравился, и для белорусского варианта фильма он сам сделал перевод.
«Земля в те далёкие времена была ещё недвижимой и плоской, потому в каждом болоте, в каждом бору можно было легко встретиться с чёртом, привидением или — того хуже! — с разбойником...» Когда сейчас в антологии «Все белорусские фильмы» читаем: «Закадровый голос с ироничной торжественностью рассказывает о...» — это комплимент мне.
И вот уже идёт оптимистическая «Докладная» директора студии Павцова в Москву: «Авторы ввели дикторский текст, который уточнил сюжетные линии, дал возможность точнее прочертить идейную сторону фильма и раскрыть характеры действующих лиц...»
Но ни мой закадровый текст, ни как бы символический стоп-кадр в финале вместо «Нагорной проповеди» Христа-скомороха не спасли картину. В общем, нашёлся выход: положить фильм на полку. Положили — и все «бдящие» органы вздохнули облегчённо. Предназначено забытьё — на 22 года.
Фамилия Владимира Бычкова из списка работников «Беларусьфильма» исчезла. Сломленный, обиженный, он поехал в Москву, там на студии имени Горького снял «Мой папа — капитан», «Русалочку», «Достояние республики» — помните, в исполнении Андрея Миронова: «Вжик-вжик! Кто на новенького?» Следом подался в Москву оператор Заболоцкий, чтобы стать постоянным оператором Василия Шукшина.
А позже покинет нашу студию и продолжатель «бычковского» жанра Леонид Нечаев, который снял тут «Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Проданный смех», «Звёздный мальчик». Уехали, ибо средств на дорогостоящие киносказки не находилось. Деньги шли на традиционные ленты про войну и партизан.
***
Советской цензуре нельзя отказать в мстительной последовательности. И уже триумфально шёл на экранах СССР и на международных фестивалях фильм Валерия Рубинчика «Дикая охота короля Стаха», и в павильонах нашей студии возводились декорации ещё для одного фильма по роману Короткевича «Чёрный замок Ольшанский», вскоре будет экранизирована его же проза «Мать Урагана», «Седая легенда», «Паром», «Ладья», а несчастный «Христос...» всё лежал на полке.
В 1989-м его позволили-таки выпустить на экран — для зрителя уже совсем другой эпохи.
Сидим в кинозале: остатки съёмочной группы, писатель Янка Брыль, сам Бычков, монтажёр Вета Коляденко, видим на экране Короткевича в крохотных эпизодах ксендза и в патлатом парике татарина, грызущего окорок... А самого Володи уже пять лет нет на свете.
После просмотра Бычков говорит: «Давайте, подумаем, посоветуемся: может, что-то можно улучшить в фильме. У нас есть время». Мудрый Брыль вздохнул: «Спешите. Нам уже не раз казалось, что “у нас есть время”».
Всё же, на радость, вернулся Бычков на «Беларусьфильм» через 15 лет. Bo второй раз, как говорится, «вошёл в белорусскую реку». И вошёл очень успешно: снял «Осенний подарок фей» и полную весёлых выдумок сказку по Э. Скобелеву «Полёт в страну чудовищ».