А затем двадцать лет, до самой смерти, — молчание.
Своеобразное «молчание» и с произведениями Короткевича, написанными специально для экрана. Это кинороманы «Леониды не вернутся на Землю», «Легенда о бедном дьяволе». Неизвестная «Легенда» вообще была напечатана лишь с моей подачи в журнале «Беларусь» через 35 лет после написания, через 10 лет после ухода в невозвратность писателя. Лежит и киносценарий «Гневное сонце, палящее» — шесть новелл о преодолении страха: от девочки до старухи. Это рвался снимать Игорь Добролюбов. Тогда не дали...
***
Выпущенный вариант «Христа...» предваряет пролог. Горько звучат слова диктора: «У гэтага фільма нялёгкі лёс. Яму давялося адчуць на сабе бязлітасныя нажніцы, якія выразалі з яго жывога цела “крамолу”. Ён быў асуджаны на зняволенне i 22 гады праляжаў на паліцы, ён перажыў там смерць свайго аўтара — незабыўнага Уладзіміра Караткевіча».
Порезанный, искалеченный, не единожды распятый фильм вошёл, «приземлился» в сокровищницу белорусского кино, а главные создатели — в его историю.
Забыты имена тех, кто издевался над талантливым необычайным творением — забыты, без соминения, к их счастью.
На фасаде «Беларусьфильма» мемориальные доски в память тех, кто прославил наш кинематограф: В. Корш-Саблин, М. Пташук, В. Туров, Ю. Марухин, В. Четвериков. Доски в память Владимира Бычкова нет. Как нет таковой и в память о Леониде Нечаеве. Нет и не будет.
А зачем? Добрым сказочникам не к лицу оставлять память по себе таким прозаическим образом.
«ХРИСТОС...» - ПОСТСКРИПТУМ
Знаменитый литературовед Виктор Шкловский как-то высказал мысль: мол, темы — это трава, а творцы — коровы, и если на этом лугу всю травку съели, то нечего тут топтаться, а искать новый луг.
Этого постулата придерживался и я, пока не пообщался недавно с создателями фильма «Христос приземлился в Гродно», снимая «фильм о фильме». И через 45 лет открылись новые факты для истории белорусского кино, факты горькие и противоречивые, как всякая правда во все времена.
Участники моего документального фильма «Вторая Голгофа Христа» давно расстались, и нет надежды, что вообще встретятся. Но «пересеклись» на экране, воплотив своеобразный —
ЗАОЧНЫЙ ДИАЛОГ О НЕСЧАСТНОМ ФИЛЬМЕ
О «первом лице» белорусской кинематографии
За день до нашей встречи ему исполнилось 86 лет! Борис Павлёнок родился в деревне Ямполь на Гомельщине, участник Великой Отечественной войны, был тяжело ранен, после войны возглавлял редакции центральных газет республики, а с 1963-го стал председателем Госкино БССР, с 70-го по 86-й — заместителем председателя Госкино СССР.
— Я — историческая личность, — всерьёз рассуждает перед камерой Борис Владимирович. — Через мои руки прошло в СССР около двух с половиной тысяч фильмов: читал сценарии, налаживал производство, распределял финансирование, осуществлял контроль за идейнохудожественным уровнем. И без моей подписи фильм на экраны выйти не мог... Работа в Беларусии — самое счастливое время моей жизни! Тогда в Минск приехала группа молодых режиссёров, операторов, художников, актёров. Обсуждали вместе сценарии, я много времени проводил на съёмочных площадках: всё искал «тайну 25-го кадра».
— Да! — утверждает один из художников-постановщиков фильма Евгений Игнатьев. — У нас не было разделения на «начальство» и «подчинённых», существовали одной семьёй.
Но сама должность Павлёнка была сложной, полной противоречий: близко общался с творцами, ценил их, знал характеры и, скажем так, слабости каждого, но, вместе с тем, административная функция — почти что цензорская. Ведь это именно при нём происходило «распятие» фильма «Христос приземлился в Гродно».
Когда мой друг и соавтор, сценарист и режиссёр Никита Хубов, узнал о съёмке Павлёнка, вздохнул: «Попил, попил он нашей кровушки».
О сценарии
Поначалу я дал высказаться бывшему руководителю белорусского кинематографа.
— Сразу насторожило название — какой-то лингвистический парадокс: с одной стороны, нечто возвышенное — «Христос», с другой — «приземлился». Могло ведь восприниматься как богохульство, могло обидеть верующих.
Ах, Борис Владимирович, верно, забыл, что с верующими при советской власти как раз-то меньше всего и считались.
Совершенно противоположную версию утверждает оператор фильма Анатолий Заболоцкий:
— Москва желала получить антирелигиозный фильм, а картина-то получилась как раз религиозная. Великий Короткевич — самый искренний и открытый человек, которого в жизни встречал! Бывая в Минске, смотрю на его дом, на мемориальную доску в его честь — и плачу... Сценарий Володи был, может, немного недоработан и великоват — 94 страницы. Но какое наслаждение было даже просто читать его!