А пока их даже не арестовывают, невозможно получить показания, так как все такие дела передают только в Центральную Контрольную Комиссию ВКП(б) - ЦКК, которую прочно оседлали сионисты. А ЦКК известно не НКВД! Дознания, тем более у своих, не ведет. Пока все ушло в песок при явной помощи старой сионоболыпевистской гвардии тесно повязанной с заговорщиками…
Шло время, оппозиция в лице пятой колонны затаи-лась,глубоко конспирируя свои подрывные дела,И вот!? апреля 1936 года арестовывают Н.И.Муралова, бывшего генерального инспектора Красной Армии, который отличился в годы гражданской войны убивая своих соотечественников. За ним сразу последовали аресты МСБогуславского, Ю.Н. Дробниса, затем Сокольникова и Серебрякова. Сокольников сразу же начал давать показания по деятельности троцкистского подполья. Началась разматываться ниточка, которая затем приведет к раскрытию как самой пятой колонны, так и сети заговоров планируемых ими.
Напомним, что пока в НКВД заправляет Ягода. Так вот, в поле зрения сотрудников НКВД попадает Якир- командующий тогда Киевским военным округом. После ареста 5 июля 1936 года комдива Шмидта в Киевском военном округе (а на него, как участника заговора и террористической группы, указали несколько человек: Мрачковский, Дрейцер, Рейнгольд), Якир немедленно бросился в Москву его спасать, но Ежов, работавший тогда в секретариате Сталина и осуществлявший контроль за военной службой НКВД, показал ему документы изобличающие Шмидта как заговорщика. Беспокойство Якира стало понятно несколько позже, когда Шмидт признался, что«По наущениюЯкира он должен был поднять свое танковоесоединение на мятеж».
В августе наступает прорыв в кольце «головки» заговора, так как 19 августа 193 6 го да, на очередном допросе, Дрейцер признается, что комкор Путна, близкое лицо к Тухачевскому, находился в прямой связи с Троцким и причастен к заговорщикам. Эту информацию подтвердили Пикель, Рейнгольд, Бакаев, то есть люди бывшие с ним в контакте по делам заговора Путна вызванный из Лондона был тотчас же арестован.
Уже после расстрела Каменева и Зиновьева 25 августа 1936 года, после допросов арестованных стало проясняться, что Каменев и Зиновьев очень многое скрыли на допросах. Информация доложенная Сталину давала понять, что Ягода возможно работал на два фронта. Во время процесса 1932 года над Рютиным и его группой, многое тогда осталось невыясненным. Сейчас складывалась ситуация, и опасность была слишком велика, что Ягода попытается вывести из под разоблачения главные фигуры заговора. Поэтому, 25 сентября Сталин и Жданов посылают из Сочи, где они находились, следующую телеграмму Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро: «Мы считаем абсолютно необходимым и спешным, чтобы тов.Ежов был бы назначен на пост народного комиссара внутренних дел. Ягода определенно показал себя явно не способным разоблачить троцкист-ско-зиновьевский блок. ОПТУ отстает на четыре года в этом деле. Это замечено всеми партийными работниками и большинством представителей НКВД.» Отставание в четыре года имеется ввиду, что еще в 1932 году можно было раскрыть участников троцкистского подполья…
Есть очень весомые совпадения, которые свидетельствуют, что благодаря информации, получаемой Сталиным от Л.Берии в 1936-1938 годах, через свои зарубежные каналы, стало возможным раскрыть всю сеть троцкистского подполья и выйти на участников военного заговора. Это в свою очередь безусловно оказало решающее значение в окончательном приближении Берии к Сталину и его возвышении.
Ведь ни Зиновьев, ни Каменев на суде 1935 года не дали тех развернутых показаний, которые они дали в 1936 году.Те выводы, которые делались рядом авторов симпатизирующих троцкистам, врагам народа, и их оправдывающих, что мол Каменев и Зиновьев долго держались, а когда не выдержали пыток, спустя год дали на себя ложные показания, здесь господа сионисты явно перебрали… Если бы НКВД их пытало, то уже через несколько часов они дали бы любые показания с любыми вымыслами, тем более такой трус, каким был Зиновьев. Тем более, что потом на суде они могли все опровергнуть, как это сделало несколько человек. Нет, скорее всего, в 1935 году у Берии еще не было того канала, через который он получал для Сталина информацию высшего порядка секретности.
И только в августе 1936 года, запомним, еще до снятия Ягоды, Каменев и Зиновьев заговорили о своей контрреволюционной деятельности и причастности к ней Бухарина, Рыкова, Томского и других. Почему они сознались только и, именно в августе? Очевидно потому, что Сталин уже обладал достоверной информацией и документами обличающими их в заговоре, плюс - уже начали давать показания арестованные в мае-июне 1936 года другие заговорщики. Только это могло их сломить. Ведь не зря тогда Сталин лично встречался с Каменевым и Зиновьевым, требуя их чистосердечного признания в обмен на облегчение их участи. И не Сталин их обманул, расстреляв потом, как трещит об этом пятая колонна, они обманули Сталина, ибо признались только частично. Они скрыли от Сталина главное - военную верхушку заговора.
Оно и понятно. Ведь никакие демагоги болтуны типа Бухарина, Томского или Радека спасти дело сионизма в Советском Союзе уже не могли, следовательно ими можно было пожертвовать во имя тех, кто реально мог свергнуть Сталина и вновь вернуть страну на рельсы троцкистской политики перманентной революции,перманентного террора, трудовых армий, мировых потрясений…Такой силой была верхушка армейских военачальников, учеников и соратников Троцкого, взлелеянных им на крови уничтоженных русских дворян, военных, интеллигенции, простых мужиков. Одна фигура Тухачевского, была для сионистов ценнее тысячи Бухариных Именно сокрытие правды о руководителях военного заговора и решило судьбу Каменева и Зиновьева.
3.
Прокурор Вышинский, 21 августа 1936 года заявил: «Мной вчера сделано распоряжение о начале расследования заявлений в отношении Томского, Бухарина, Угланова, Ра-дека, Пятакова, и в зависимости от результатов этого расследования прокуратурой будет дан законный ход этому делу…» Уже на следующий день, 22 августа 1936 года, поняв, что Зиновьев и Каменев их выдали, Томский кончает жизнь самоубийством. После процесса августа 1936 года НКВД начинает шаг за шагом, кого уликами, кого убеждением, кого шантажом, а кого и физическим воздействием, добиваться истины. В большей степени информация шла на очных ставках, когда обвиняемые, в попытках своего выгораживания, давали лавинообразные показания друг на друга. Достоверность показаний подтверждалась когда на допросах в Москве и в других городах разные люли называли одни и те же фамилии руководителей заговора…
После самоубийства Томского, арестованный Сокольников, уже дававший признательные показания, начал давать показания о том, что«правые блокировались с участниками объединенного троцкистско - зиновьевского блока».40 Добровольная смерть Томского показала, что весь заговор рухнул и нужно спасать свою шкуру чистосердечными показаниями. Начали давать показания и другие арестованные. После судебного процесса над Зиновьевым и Каменевым, Ежов пишет Сталину письмо: «…В свете последних показаний арестованных роль правых выглядит по иному. Ознакомившись с материалами прошлых расследований о правых (Угланов, Рютин, Эйсмонт, Слепков и др.), я думаю, что мы тогда до конца не докопались. В связи с этим я поручил вызвать кое-кого из арестованных в прошлом году правых. Вызвали Куликова и Лугового. Их предварительный допрос дает чрезвычайно любопытные материалы о деятельности правых.» 41
В сентябре 1936 года Сталину направляются протоколы допросов Куликова и Лугового-Ливенштейна с показаниями на Томского, Бухарина и Рыкова. В конце года арестовывают Радека, который тоже дал показания о связи «правой оппозиции» с зиновьевцами и троцкистами, об их террористической деятельности и о причастности Томского, Бухарина и Рыкова к убийству Кирова. После личной беседы С.Орджоникидзе с Пятаковым в тюрьме, последний тоже сделал признание. Так шаг за шагом накапливались данные о гигантском заговоре последышей Троцкого.