Американский инженер Литлпейдж поехал в Москву где подробно доложил о положении дел на богатейшем медном месторождении в Калате и саботажных действиях эмисаров из Свердловска. Была создана комиссия, которая разобраласьссаботажем. Первичная комиссия посланная из Свердловска первым секретарем обкома Кабаковым призналась, что действовала с вредительскими целями и послана была для этого по личному указанию штаб-квартиры Кабакова, который был ближайшим помощником Пятакова и выдан им. Кабаков был арестован по обвинению в заговоре. И дел таких было по всей стране очень много. Пятая колонна подрывала не только экономику страны, но и пускала в распыл народные деньги, тормозила создание тяжелой промышленности и военного потенциала Советского Союза.
4.
Главные же силы сионизма были направлены на подготовку военного заговора. Вся ставка делалась на военных, ибо только они могли устранить Сталина и главная задача здесь отводилась их кумиру - Тухачевскому, который в их глазах был не просто лидером, наследником Троцкого в армии, но и опирался на громадный потенциал своих соплеменников во всех военных округах, армиях, корпусах, дивизиях, полках…
Первое упоминание имени Тухачевского в связи с заговором прозвучало от Радека 26 января 1937 года. На заседании суда в этот день он, отвечая на один из вопросов Вышинского, неожиданно упомянул Тухачевского. В зале суда сразу воцарилась тишина. И в этой тишине Радек произнес имя одного из близких к Тухачевскому лиц - генерала Пут-ны. «Путна вместе со мной участвовал в заговоре» - громко произнес Радек.44
Из допросов Розенгольца и Крестинского4 марта 1937 года стало ясно, что они вместе с Рудзутаком и Гамарником стали руководящим центром заговора после ареста Рыкова и Бухарина в феврале 1937 года и связывали свои надежды с предстоящим военным заговором и переворотом. Первоначально и Ягода на допросах отрицал свои связи с военным заговором, хотя его бывшие подчиненные Г.Е.Прокофьев -заместитель наркома внутренних дел, М.И.Гай - начальник Особого отдела ГУГБ, - подтверждали его связи с МН.Тухачевским, И.П.Уборевичем, Р.П.Эйдеманом и др.
Многие факты свидетельствовали, что военный заговор начал формироваться значительно раньше, очевидно после высылки Троцкого из СССР, когда пятая колонна лишилась лидера, на которого делала главную ставку. Нити военного заговора, по всей видимости, держал в своих руках еще Менжинский, с внезапной смертью которого в 1934 году все застопорилось на некоторое время. Целый ряд фактов говорит в пользу такой версии. Например Тухачевский, бывший тогда командующим Ленинградским военным округом, нелегально, под фамилией Тургаев выезжал в Германию. А немецкая разведка не могла «проворонить» такой факт, ибо следила за всеми передвижениями любых значимых должностных фигур СССР.
Второй раз Тухачевский уже под своей фамилией, через территорию Германии официально выезжал в Англию-Центр международных сионистских и масонских организаций. На Берлинском вокзале сотрудники ОПТУ негласно зафиксировали его короткую встречу и разговор с молодым человеком. При проверке оказалось, что беседа у него состоялась с сыном Троцкого…, который впоследствии вернулся в СССР, а через некоторое время был арестован, осужден и сослан в Воркутинский лагерь. Но в 1936 году был этапирован в Бутырскую тюрьму, а затем странным образом отпущен за границу…,45
Если ОПТУ руководимое Менжинским вело игру по крупному, то вполне вероятно, что Тухачевскому был дан карт-бланш для принятий определенных обязательств перед Германией (благо опыт с 1917 года был немалый), что впоследствии, после смерти Менжинского и замены его заместителей в ОПТУ и распаду задуманного заговора, могло быть использовано немцами в виде документов, о которых так много писали, что это фальшивка. Писали, что немецкая разведка специально подбросила Сталину, через Бенеша -чехословацкого президента, этот компромат на Тухачевского, дав ему таким образом основание для расправы над ним.
Откровение главного разведчика Германии Вальтера Шеленберга опровергает это. В своих мемуарах, изданных после войны, когда не было необходимости в каких-то подтасовках, он пишет: «В свое время утверждалось, что материал, собранный Гейдрихом с целью запугать Тухачевского, состоял большей частью из заведомо сфабрикованных документов. В действительности же поддела -но было очень не много - не больше, чем этонужно для того, чтобы заполнить некоторые п р о б е л ы (разрядка Ю.К.). Это подтверждается тем фактом, что все объемистое досье было подготовлено и представлено Гитлеру за короткий промежуток времени - в четыре дня.» 46
О заговоре военных Сталин знал давно, еще до получения «компромата» на Тухачевского от Бенеша. Информация эта шла очевидно по каналу Берии, но об этом будет отдельный разговор. В подтверждение этого говорит тот факт, что в апреле 1937 года, когда еще никто из высшего командного состава не был арестован, Политбюро ЦК ВКП(б) отменило поездку Тухачевского в Англию на коронацию английского короля Георга У1 (очевидно на детальный инструктаж). К этому времени Сталин очевидно уже располагал большой информацией о роли военной верхушки в заговоре против Сталина и страны.
Май 1937 года стал для них роковым. Днем 22 мая 1937 года арестовывают комкора Эйдемана. Его вызвали из президиума московской партконференции проходившей в здании Моссовета, и сразу увезли на Лубянку в НКВД. Затем 24 мая арестовывают комкора Фельдмана. По свидетельству очевидцев Тухачевский в эти дни выглядел очень плохо. Оно и понятно. Он видел как сжимается вокруг него кольцо, как падают одна за другой основные фигуры заговора, его соплеменники, его единомышленники, его опора.
В 1937 году, 26 мая Тухачевский прибыл в Куйбышев, чтобы сменить там Дыбенко на посту командующего Округом. На следующий день он отправился в штаб округа, но его попросили по пути заехать в обком партии, где его и арестовали. Командарм Уборевич арестован в Москве, куда его вызвали из Смоленска 29 мая. А 30 мая Якиру позвонил Ворошилов и попросил немедленно приехать в Москву на заседание Военного Совета. В тот же день Якир выехал из Киева в Москву. На рассвете 31 мая, при остановке поезда в Брянске, в вагон вошли сотрудники НКВД предъявили ордер на арест, посадили его в машину и повезли в Москву. На Лубянке его посадили в одиночную камеру, предварительно сорвав все знаки отличия, ордена и медали. А 31 мая, Гамарника, бывшего по болезни дома, посетили Булин и еще один командир. Они сообщили ему об аресте Якира и снятии самого Гамарника с поста начальника Политуправления Красной Армии. Понимая, что заговор провалился окончательно и скоро придут за ним, он, после ухода своих гостей, застрелился…
Под неопровержимыми уликами Тухачевский и другие военные заговорили на суде 11 июня 1937 года признав свою вину. Особенно четко это прозвучало из последнего слова Примакова: «Я должен сказать последнюю правду о нашем заговоре. Ни в истории нашей революции, ни в истории других революций не было такого заговора, как наш, ни по целям, ни по составу, ни по тем средствам, которые заговор для себя выбрал. Из кого состоит заговор? Кого объединило фашистское знамя Троцкого? Оно объединило все контрреволюционные элементы, все, что было контрреволюционного в Красной Армии собралось в одно место, под одно знамя, под фашистское знамя Троцкого. Какие средства себе выбрал этот заговор? Все средства: измена, предательство, поражение своей страны, вредительство, шпионаж, террор… Какие же силы собрал заговор чтобы выполнить этот план? Я назвал следствию более 70 человек-заговорщиков, которых я завербовал сам или знал по ходу заговора… Состав заговора из людей, у которых нет глубоких корней в нашей советской стране потому, что у каждого из них есть своя вторая родина. У каждого из них персонально есть семьи за границей. У Якира - родня в Бессарабии, у Путны и Уборевича - в Литве, Фельдман связан с Южной Америкой не меньше чем с Одессой, Эйдеман связан с Прибалтикой не меньше чем с нашей страной…»47
На процессе 1937 года обвиняемые сознались в том, что имели сношения с Германией и обещали ей территориальные уступки, доступ в страну германскому капиталу, а в случае войны с Германией проводить вредительство в промышленности и на фронте. Все это вроде было согласовано во время встречи Троцкого и Рудольфа Гесса. Троцкий писал Радеку; «Надо признать, вопрос о власти реальнее всего встанет пред блоком только в результате поражения СССР в войне. К этому блок должен энергично готовиться…»48