Все эти репрессии проводились на фоне массового изъятия не только излишков зерна, но вообще всех продуктов выращиваемых крестьянами. Так в 1930 году с Украины вывезли 7,7 млн.тонн зерна, которое главным образом ушло за границу. Выгребали подчистую, даже семенное зерно. Несмотря на это, республика в 1931 году снова должна была сдать 7,7 млн. тонн зерна и никто не вникал в то, что урожай снизился на 5 млн. тонн. В 1932 году все повторилось. Весь выращенный хлеб забрало государство. Над Украиной навис голод. Но и в других районах страны положение было аналогичным. Голод захватил центрально-черноземный район, земли Курской, Воронежской областей, затем перешел в Пензенскую, Куйбышевскую, Ульяновскую, Царицынскую области, Башкирию, Оренбуржье и далее по необъятным весям нашей страны. А «Экспортхлеб» в это время перекачивал зерно за границу…
2.
Под директиву раскулачивания шло тотальное уничтожение и грабеж не только кулаков, но и середняков, просто зажиточных крестьян, которые с пяти утра и до поздней ночи неустанно трудились на земле. Именно эти крестьяне накормили комиссарскую Россию в годы НЭПА. Теперь именно этот слой крестьянства и уничтожали сионисты сидевшие в партийных и карательных органах на местах, вы-
полня заветную мечту мирового сионизма - уничтожение России, При этом они завербовали в свой стан и очень много предателей коренного народа России. Кого купили, кого запугали. На кого воздействовали при помощи жен-евреек. Эти предатели народов России еще более рьяно стремились выслужиться перед завоевателями.
Так например, направленная в Вологодский округ Северного края Орггруппа ЦК ВКП(б) дала указание проводить раскулачивание независимо от уровня коллективизации. Руководитель оргруппы ЦК И.Т.Морозов прямо указывал: «Перегибов в отношении середняка бояться нечего, так как остальные середняки скорее пойдут в колхоз и будут бояться выходить из колхозов». А окружкому партии он пригрозил, что напишет в ЦК и Молотову о волоките с раскулачиванием. За одну неделю процент раскулачивания в некоторых районах округа подскочил с 6 до 87%, а среди раскулаченных оказалось до 60% середняков.
В одном из сообщений в ЦК посланных из Сибири, говорилось: «Работа по конфискации… у кулаков развернулась и идет на всех парах. Сейчас мы ее развернули так, что аж душа радуется; мы с кулаком расправляемся по всем правилам современной политики, забираем у кулаков не только скот, мясо, инвентарь, но и семена, продовольствие и остальное имущество. Оставляем в чем мать родила.»9
У людей отбирали все продукты, чтобы сознательно уготовить им голодную смерть. Даже воспоминания сентиментального лидера страны Л.И.Брежнева,- как вспоминал его помощник,- подтверждает это: «… Придешь в крестьянский дом излишки хлеба забирать, и видишь, у детей глаза от буряка слезятся, больше ведь есть нечего…И все отбирали, что найдем из продовольствия. Да, во все мы очень крепко верили, без этого жить и работать было нельзя…»'° От голода люди умирали семьями, улицами, деревнями… И это приобретало такой характер, что вопросы захоронения трупов стали проблемой. МПономарев из Черкасской области рассказывал: «Когда начали умирать с голоду, то за село отвозили умерших и там закапывали. За такую работу давали паек. Однажды я там пас скот. Два дядьки привезли на возу мертвецов, стали их сбрасывать в яму. Некоторые словно просыпались, приходили в себя, просили: «Не закапывай, мы еще живы». А дядьки отвечали: «Мы сами пухнем, сами доходим, мы не можем еще раз за вами приезжать И закапывали…,.».
Как свидетельствовал академик Академии Наук СССР, Герой Соцтруда А.Дородницын: «…Однажды зайдя в палатку где жили участники его экспедиции, он увидел лежащего там «беглеца» от голода - Мефодия, который трясся на кровати как в приступе малярии. Когда А.Дород-ницын спросил его в чем дело, тот молча протянул письмо. В нем его сестра писала, что их тетю и ее сына Миколу расстреляли за людоедство…» Люди не выдерживали мук голода. Во многих районах отмечалось людоедство.
Жительница Винницкой области Е.Бондарь поведала страшную историю о тех годах: «У меня была соседка -Мороз Евгеня, жила рядом. Она на костылях ходила. Соседка как соседка, нормальная, и мальчик у нее был маленький и сестра была, жила в другой хате. Вхожу однажды к соседке, а мальчик ее, ему уже года два было, ест кусок мяса, белое такое. Она это мясо быстренько завернула, кинула на печь и говорит - это я в Верховенке горяченького купила. Мне и в голову не пришло - разве догадаешься о таком? Она резала детей, сама ела и на базаре продавала. Однажды заманила она к себе Марусю. Иди сюда, говорит, доченька,-я тебе косочки вымою, я тебя угощу. Иди, иди… Отрезала ей голову, начала есть эту девочку Марусю, а дед копался в огороде, все это слышал и видит не выходит Маруся. Нет и нет. Позвал людей, председателя, пошли к Евгене, а там одни косточки, да мясо, да ленточки цветные на волосах. Ев-геню и ее сестру, которая ей помогала, тоже людоедкой была, отвели в сельсовет. Там Катерина, мать той девочки загубленной, опухшая. Еле пришла. Так давай эту Евгеню палкой, только сил нет чтобы ударить… Отвезли их в район и там говорят закопали живыми, еще земля ворочалась, кричали они.» 12
Другой свидетель СЛатышев вспоминал о событиях произошедших с ним в апреле 1933 года, когда он, 20летний студент приехал в село Ефремовна Харьковской области: «Я зашел в одну из хат и окаменел. У самой стены на деревянной лавке лежал почти высохший ребенок лет пяти-шести, над ним склонилась мать, держа в руке нож, и с трудом старалась отрезать ему голову. Нож и руки были в крови, ребенок конвульсивно дергал ногами. Она почувствова-
ла присутствие постороннего, медленно повернулась в мою сторону и тут же с ножом бросилась ко мне. Ее руки и ноги были настолько худы, что, казалось вот вот переломятся. Она подняла на меня нож и тут же упала как подкошенная. Я выскочил из этой хаты и побежал. Пришел в себя только в дверях Сельсовета. Председатель и двое дежурных, еще не успевших отощать, равнодушно заметили, что случаи, когда родители ели своих детей, в селе не единичны. Через час мы вошли в эту хату, чтобы зафиксировать этот случай людоедства, но увидели упомянутую мной женщину лежащую на земляном полу вверх лицом с открытыми глазами уже мертвой. К груди она прижимала отрезанную голову своего родного ребенка.»13
Ели не только людей. Домашних животных в селах не было, как и не было собак, кошек, прочей живности. Воробьи и те с опаской появлялись на улицах. Все было съедено, ели живое и неживое, варили кожаную обувь, древесные опилки, солому и полову. На полях, после того как растаял снег, вылавливали сусликов, кротов, мышей и прочих грызу, нов - все съедали. В ту страшную весну во многих районах страны не было двора, где бы от голода кто-то не умер. Уми-ралли целыми семьями, некому было рыть братские могилы. Мобилизованные сельскими Советами люди с трудом копали землю и тут же многие умирали сами. Во многих хатах трупы разлагаясь лежали неделями. Зловоние стояло далеко за пределами сел. К началу июля в селах осталось не более четверти населения, да и те были не способны к труду Так иудеоболыпевики реализовывали концепцию Троцкого о перманентности революции и террора.
Но даже при таком дичайшем положении не делалось никаких послаблений.Более того, в июле 1932 года на Украину прибывают Каганович и Молотов для наведения порядка в изъятии хлеба у крестьян. Была установлена кровавая дисциплина. В августе 1932 года была введена смертная казнь за хищение колхозной собственности (закон о пяти колосках). По стране, за менее чем пятимесячный срок было осуждено 54.645 человек, из них 2.110 - казнены. Эти цифры были приведены в газете «Правда» за 16.09.1988 года. По этому закону расстреливали даже детей собиравших колоски, чтобы сварить кашу. Хотелось бы знать, где была бы хваленая Америка или Европа, если бы им устроили такой Геноцид?…