— Пойдем через перемычку, — подвел итог Святослав. — Другого пути у нас нет.
Фаддей угрюмо сказал:
— Командир, а ты учитываешь, что северная химка действующая? Наши данные о загрязнении уже устарели, сейчас оно наверняка выше.
— Я это учел и немного прибавил.
— Получается на пределе? — спросил Филипп.
— На пределе.
— Ну что ж, значит, рассиживаться не будем, — сказал Филипп со своей обычной сдержанностью. — Мужики, в сортир давайте заранее. Дама тоже.
Его грубоватая шутка разрядила напряжение. Кое-кто хохотнул, кто-то хмыкнул, и даже Мария улыбнулась.
До перемычки они добрались через день. Когда вошли, сделали привал: перед трудным переходом следовало отдохнуть. Святослав перекусил вместе со всеми, затем поднялся на пологий холм, чтобы оттуда напоследок еще раз оглядеть окрестности перед тем, как надеть противогаз. Следом за ним пошел Кирилл и, дождавшись, пока Святослав опустит бинокль, сказал:
— Давно собирался поговорить с тобой, да все подходящего случая не было. Наверное, сейчас время тоже не очень подходящее, но и потом будет то же самое: зоны и все такое прочее. Поэтому уж лучше сейчас, чтобы покончить с этим.
Он смешался и замолчал, будто истратив на путаное вступление всю свою решимость.
— Выкладывай, — сказал Святослав.
— Я люблю… Марию. — Кирилл сделал над собой усилие, чтобы назвать Анну чужим именем. — Тебе тут беспокоиться не о чем, просто мне казалось, что я должен сказать тебе об этом, так будет честнее. Иначе получилось бы, что я тебя вроде как обманываю. Вот и все.
— Дурак, — с чувством произнес Святослав. — Ну и что я теперь, по-твоему, должен сделать?
— Может, дать мне по морде? — неуверенно предположил Кирилл.
— Зачем?
— Не знаю… Так полагается.
Святослав только вздохнул. Кирилл произнес вслух то, о чем он догадывался и раньше. Что изменилось от его слов? Ничего. И сейчас нет смысла даже думать об этом. Все они идут бок о бок со смертью — он сам, Кирилл, Мария. Кирилл и Мария — после гибели Книжника только они двое у него и остались. Два светлых маяка среди беспросветного мрака отчаяния.
— Пойдем, — мягко сказал Святослав. — Скоро в путь.
Они начали спускаться с холма. Через несколько шагов Кирилл заметил:
— Ты не очень-то удивился.
— Не очень, — подтвердил Святослав.
— Знал и раньше?
— Догадывался.
— A-а… Ты на меня злишься?
— Нет. За что?
— Извини, — виновато сказал Кирилл. — Я старался как-нибудь избавиться от этого, но у меня не получилось. Извини, — повторил он.
«Никто из нас не властен над своими чувствами, — подумал Святослав. — Над словами и поступками — да, но не над чувствами. Такими нас создал Бог».
Впрочем, по-настоящему он в Бога не верил. Наверно, прав Симон: если Бог существовал бы на самом деле, то не было бы всего того, что окружает их сейчас.
Вернувшись в лагерь, Святослав сказал Андрею:
— Я пойду первым, а ты присматривай за Марией, особенно после пары часов хода. Она не сталкер и продержится в противогазе меньше, чем мы. Следи, чтобы она его не сдернула, если начнет задыхаться. Пусть лучше остановится и передохнет.
— Все будет в порядке, — успокаивающе прогудел Андрей.
«Хорошо, что он не входит в число подозреваемых, — подумал Святослав. — Мне есть на кого положиться. Вот только вместо меня он, если что, не потянет…»
В роли помощника Андрей был хорош, однако Святославу казалось, что, если тому придется принимать самостоятельные решения, в критической ситуации он может растеряться.
Перед тем как надеть противогаз и защитный костюм, Святослав громко сказал:
— Совет Филиппа насчет сортира все учли? Расстегивать костюм в этой химке нельзя.
— Обижаешь, командир, — со смешком отозвался Фома, как всегда по привычке немного растягивая слова. — Неужели ж мы о своей лучшей части не позаботимся? Сами в костюме, а ее наружу? Да я лучше голову выставлю!
Симон язвительно заметил:
— Тебе своей головой дорожить нечего, ничего ценного в ней нет. Все ушло в х… — Он запнулся, очевидно, вспомнив про Марию, и закончил так: —…в другое место.
— Не суди о других по себе, — отбрил Фома, и все засмеялись.
Святослав как бы невзначай подошел к Старшему, спросил:
— Не засекал, сколько ты можешь протянуть в противогазе?
Старший нахмурился: