Держа в каждой руке по КОРу, Святослав подошел к дверной панели.
— Иди сюда, и когда скажу, отодвинь дверь чуть-чуть, чтобы они не влетели.
Когда оба заняли свои места и приготовились, Святослав скомандовал:
— Открывай!
Фома потянул за ручку, и дверная панель сдвинулась.
— Довольно, — сказал Святослав. — Летите ко мне, гады!
Два луча заплясали среди визжащих хищников, которые, несмотря ни на что, рвались в узкую щель, норовя вцепиться Святославу в лицо, так что ему пришлось немного отступить.
— Еще чуток сдвинь, — велел он, — а то мне не достать тех, что справа.
Элементы питания парализатора, рассчитанного на прицельную стрельбу разовыми импульсами, быстро разряжались оттого, что Святослав держал кнопку постоянно нажатой. Прицельная стрельба в таких условиях была бессмысленной: твари носились перед ними тучей. Эта туча, однако, быстро редела, выкошенная двумя лучами.
— Кажется, все, — вскоре пробормотал он. — Пошли отсюда.
Фома отодвинул дверь полностью, и на него бросилась еще одна тварь, ринувшаяся из правого угла, который при открытой не до конца двери не просматривался. Святослав сбил хищника пулей, и он шлепнулся Фоме на плечо. Тот с гримасой отвращения стряхнул его на пол, потом взял у Святослава свой КОР.
— Почти на нуле, — сказал он, взглянув на счетчик.
— Мой тоже. Легче пришибить одного обозленного мута, чем стаю этих тварей.
Коридор был пуст, а пол усеян неподвижными хищниками. Фома на ходу спросил:
— Как ты думаешь, они насовсем отрубились или потом очухаются?
— Надеюсь, что они сдохли. Мощность импульса рассчитана на человека, а они намного меньше.
Добравшись до ожидавшей их группы с ранеными, они все вместе направились в медицинский отсек. Хотя лифты заработали, Святослав предпочел подняться по лестнице: он не был уверен, что после его манипуляций все здесь нормально функционирует. Вступив на лестничную площадку, они тщательно закрыли за собой дверь, чтобы предотвратить распространение летающих хищников по другим этажам. Правда, они не знали, как обстояло дело с прочими ведущими на лестницы (а их было в здании три) дверьми. Лестничные пролеты и коридоры были освещены — очевидно, перед эвакуацией здесь повсюду горел свет, который затем разом отключили, обесточив всю систему.
Поднявшись на третий этаж, они наугад двинулись вперед и, прочитав на одной из дверей надпись: «Процедурная», вошли туда и положили Иоанна на кушетку. Из троих пострадавших он нуждался в помощи больше других.
Святослав склонился над его лицом, разглядывая рану на лбу, затем спросил:
— Кто-нибудь разбирается в таких вещах?
После недолгой паузы Фома, видя, что остальные молчат, нерешительно сказал:
— Одно время я жил по соседству с доктором и иногда помогал ему.
— Тогда придется тебе. Сделай что сможешь.
— Вы пока его разденьте, а я посмотрю, что тут есть подходящего.
Фома направился к застекленным шкафчикам, стоявшим вдоль стен, потом перебрался в смежную комнату. Большая часть того, что там находилось, была в данный момент бесполезна, потому что Фома понятия не имел, что это такое. Он искал что-нибудь знакомое и простое в использовании, и наконец ему удалось найти кое-что подходящее. Тем временем Иоанн очнулся, застонал, и его рука потянулась к лицу, но, чуть приподнявшись, бессильно упала обратно. Симон, догадавшись о смысле этого жеста, торопливо сказал:
— С твоими глазами все в порядке. Просто на них натекла кровь, поэтому ты ничего не видишь. Сейчас я ее смою, и все будет нормально. Не шевелись.
Лоб у Иоанна был рассечен по всей длине, на груди — рваная рана. Фома промыл ее дезинфицирующим раствором, затем нанес сверху слой заживляющего геля и наложил повязку. Это было наиболее простым вариантом, хотя, возможно, не самым эффективным. Хуже обстояло дело с раной на лбу.
— Тут надо зашивать, — сказал Фома и, отозвав Святослава в сторону, добавил тихо, так, чтобы Иоанн не слышал: — Господи, я же никогда этого не делал! Только видел, как делал доктор.
— Сделай так же.
— Легко говорить, — пробормотал Фома. — Ладно, вколю ему дурманку и попробую.
Дурманкой называли входившую в состав их медицинских пакетов ампулу, вызывавшую полное отключение примерно на полчаса. Без сомнения, здесь имелся настоящий наркоз, так же как и настоящее хирургическое оборудование, недоставало одного: настоящего врача. Фоме все же удалось стянуть края раны и сшить их. Закончив, он со вздохом выпрямился и, оглядев результат своих трудов, сказал: