— Мы у оружейного хранилища. Оно закрыто на кодовый замок.
— Искариот может открыть его?
— Могу, — ответил Кирилл, — но для этого мне нужен мой рюкзак.
— Ясно… А дверь там крепкая?
— Бронированная, — развеял его надежды Филипп.
— Тогда возвращайтесь.
— Мы еще завернем за продуктами и шмотками. Кое-что из одежды может пригодиться.
— Хорошо, спешить все равно некуда. Есть надежда, что утром эти твари улетят, так что будем ждать. Захватите для нас какой-нибудь еды.
Примерно через час Филипп и Кирилл вернулись, нагруженные продуктами и одеждой. Почти у всех одежда изрядно пострадала в схватке с хищниками, а у Иоанна и вовсе пришла в негодность; штаны Матфея тоже нуждались в замене. Филипп поставил на стол коробку, где на наклейке красовался аппетитный, наполовину очищенный гранат:
— Фома, принимай заказ. Потом еще схожу, если надо.
Впрочем, сейчас не стоило загадывать насчет того, что будет потом.
Все порядком проголодались и потому сразу принялись за еду.
— Итак, — сказал затем Святослав, — если утром летучие крысы, как окрестил их Симон, уберутся, то особых проблем нет. Искариот берет из машины свой рюкзак и открывает оружейное хранилище. Мы пополняем боезапас, заправляемся горючим и уезжаем отсюда со всей возможной скоростью.
— С чего ты решил, что утром они улетят? — удивленно спросил Филипп, а когда Мария напомнила про слова сумасшедшего, скептически хмыкнул: — Допустим, что в принципе это ночные хищники, но должен заметить, что свет им явно не помеха. Они летают по освещенным коридорам как ни в чем не бывало. И видят на свету достаточно хорошо, чтобы вцепиться в нас. По-моему, ваш оптимизм неоправдан.
— Ты прервал меня как раз тогда, когда я собирался перейти ко второму варианту. Второй вариант — твари не улетают.
Филипп кивнул:
— Вот это ближе к делу.
— Тогда ситуация такова: чтобы выбраться отсюда, нам понадобится много оружия. Оно на складе, и, чтобы открыть его, Искариоту необходим рюкзак. А чтобы добраться до рюкзака, надо много оружия. Получается хождение по кругу. За решение этой головоломки объявляется приз.
— Какой? — поинтересовался Фома.
— Жизнь, — ответил Святослав. — У кого есть какие-нибудь предложения?
Предложений не было, и все в тягостном молчании разбрелись по углам. Филипп, обнаружив на полу сброшенную туда сдохшую тварь, довольно долго разглядывал ее, а потом сказал:
— Познакомившись с этим упырем поближе, я начинаю думать, что до сих пор нам невероятно везло. Даже Иоанну.
Его слова не придали никому бодрости.
Незадолго до рассвета Симон направился к ведущей в коридор двери.
— Ты куда? — спросил Святослав.
— Мне нужно в туалет, — раздраженно ответил Симон. — На это требуется особое разрешение?
Не отреагировав на вызывающий тон, Святослав спокойно сказал:
— По коридору в одиночку не ходить. Нет гарантии, что упыри не разлетелись по всему зданию. Фома, составь ему компанию.
С запозданием Святослав сообразил, что надо было послать сопровождающим кого-нибудь другого, например Филиппа.
«Тот пошел бы без комментариев, а Фома не упустит случая и непременно выскажется по этому поводу», — подумал Святослав.
Фома закинул автомат на плечо.
— Идем, Симон. Сейчас дяденька отведет тебя в сортирчик и посадит на горшочек. Ты уже научился сам подтираться, деточка?
Он не сказал бы этого при Марии, но ее в комнате не было: она направилась к Иоанну, на смену дотоле дежурившему при нем Симону. Фаддей и Матфей хохотнули, Филипп тоже издал короткий смешок. Симон побагровел, однако взял себя в руки и с деланной сдержанностью произнес:
— Я и сам могу заставить тебя заткнуться, но зачем пачкаться? Есть шанс, что упыри сделают все гораздо лучше. Если они нас прикончат, хорошо бы начали с тебя, чтобы я успел полюбоваться на твой обглоданный скелет.
Не обращая больше на Фому внимания, Симон взял бинокль и повесил себе на шею. Фома с преувеличенным изумлением спросил:
— Симон, что ты собираешься разглядывать в сортире через бинокль? Надень еще переговорник, чтобы сообщать всем о результатах. Никак ты извращенец? Ой нет, командир, я с ним не пойду! Мало ли что у него на уме!
— Фома, перестань! — Святослав и сам невольно улыбнулся. — Угомонись. Будто у меня других забот нет, кроме как разнимать вас, если передеретесь.
Фома сделал невинное лицо.
— Ладно, Симон, я молчу. Идем скорее по твоим делам, — не удержавшись, озорно добавил: — А то как бы поздно не было.