— Что-то у меня в ухе чешется, — задумчиво произнес Матфей.
— А у меня поясницу ломит, — в тон ему продолжил Фаддей. — Фома, к тебе на прием заранее записываться надо или как?
Фома махнул рукой:
— Вот черт! Сам напросился.
Симон ехидно сказал:
— Да, Фома, придется тебе повысить квалификацию. Мы спать ляжем, а ты какой-нибудь справочник изучай. Подходящая литература здесь наверняка найдется.
— Мы поищем, — услужливо предложил Фаддей, а Филипп с усмешкой добавил:
— С картинками, чтобы потом не перепутал, что для ног, а что для головы.
Фома закивал с серьезным видом:
— А что, неплохая идея! Мне она нравится. И знаете что? Я начну с хирургии. Это мой любимый раздел. Вы, конечно, понимаете, что одной теорией здесь не обойтись, нужна практика. — Он выразительно посмотрел на Матфея. — Матфей, ты вроде на ухо жаловался? Что попусту гадать — разрежем и поглядим, что там. Ну, у кого еще какие жалобы будут?
Филипп рассмеялся и заявил, что никогда еще не чувствовал себя таким здоровым, остальные высказались в том же духе.
На лице Фомы отразилось разочарование.
— А я уж было хотел побольше скальпелей запасти. Что ж, раз пациентов не предвидится, я тоже ложусь спать. — Он повернулся к Марии. — Рыженькая, а ты почему приумолкла? Специально для тебя я введу профилактические осмотры. Женский организм хрупкий и нуждается в постоянном наблюдении. Я готов осматривать тебя каждый день, чтобы, если какая хворь заведется, сразу ее обнаружить. Обещаю осмотры производить очень тщательно, ничего не пропуская. Не начать ли нам прямо сегодня?
— Тебя еще не повысили, так что умерь свой пыл.
Мария сказала это с улыбкой, и только Святослав заметил, что улыбка вымученная. Он знал, о чем она думает: кто-то из них скоро погибнет. Может, Фома…
Через полчаса они притушили освещение, оставив гореть лишь одну световую панель. Святослав, выйдя с Марией в коридор, спросил:
— Почему ты не поддержала меня? Почему проголосовала за то, чтобы заночевать здесь?
Мария подняла на него потускневшие глаза:
— Потому что это все равно случится.
«Нет! — хотелось крикнуть Святославу, но он подавил рвущийся наружу крик и только стиснул зубы. — Я выведу их всех живыми, — твердил он про себя. — Мы слишком через многое прошли, чтобы погибать из-за каких-то мерзких тварей!»
Но одного взгляда на лицо Марии было достаточно, чтобы уверенность, которую он старался себе внушить, улетучилась, как горсть пепла на ветру. И все же он сделал, что мог: несмотря на удивление и недовольство прочих, назначил дежурных — по двое на каждую смену — и повторил свой приказ поодиночке в коридор не выходить. Что предпринять еще, он не знал.
Хотя Святослав очень устал, как и остальные, спал он плохо, прерывистым, беспокойным сном, внутреннее напряжение не отпускало его, и ночь казалась невероятно длинной. Уже на рассвете, проснувшись в очередной раз, он задался вопросом: «Почему я думаю, что погибнет кто-то из них? Почему не я сам?»
Утром все было спокойно. Плотно позавтракав, они стали собираться в путь. Собственно, собирать было уже нечего, все приготовили еще вчера, и теперь оставалось только уложить на каталку Иоанна, что они и сделали, невзирая на его протесты.
— Героизм хорош тогда, когда в нем есть необходимость, — сказал Святослав в ответ на заявление Иоанна, что он в состоянии идти сам, — в противном случае это просто глупость. Если у тебя снова начнется кровотечение, пользы никому не будет. Ни тебе, ни нам. Поэтому, пока есть возможность, лежи и не делай лишних усилий.
Прихватив сумку с собранными Фомой лекарствами, они в полном составе направились в гараж. Симон вез каталку с Иоанном, Матфей шел сам, отказавшись от помощи, хотя сильно прихрамывал. Все шесть огнеметов пока были с ними. Когда вошли в гараж, Святослав почувствовал себя так, будто пересек невидимую границу.
«Здесь уже ничего не случится, — подумал он. — Сейчас мы сядем в машину и поедем. Теперь тварям до нас не добраться».
Неожиданно Кирилл остановился и сказал:
— Надо выключить генератор.
Фома беззаботно махнул рукой:
— Хрен с ним! Пусть работает, нам-то что?
Кирилл нахмурился:
— Вы не понимаете! Здесь же было химическое производство, которое эвакуировали в крайней спешке. Вывезли только людей, прочее бросили. Мы не знаем, что у них тут за химия была. Может, такая, что если рванет, мало не покажется.
— Что рванет? — угрюмо поинтересовался Симон.