Наши глаза встретились в обоюдном ужасе. Вторая вязкая волна поднялась вокруг него, и когда она отступила, животное исчезло. Через несколько мгновений я увидел спину и слабую борьбу в воде. А затем всё успокоилось.
Тем временем бурый прилив набирал силу. Поток морских животных через песчаную полосу прекратился. Некоторые были схвачены, и их тащило обратно. На берег больше никто не выбирался.
Мне этого было достаточно. Я в панике бросился к флаеру. Прилив продолжал накатываться. Несколько ручейков уже перебрались через косу и исчезли в океане по другую сторону. Я отчаянно зашлёпал по ним. Они растеклись и засасывали мои ботинки. Слава богу, я не пошёл босиком, хотя меня так и подмывало это сделать.
Флаер был всего в сотне ярдов. Около него виднелись лужи. Бурая волна хлынула в них, и они начали увеличиваться.
Я потерял равновесие и упал, окунув руки в липкую жижу. Она обожгла меня, я закричал и вскочил на ноги, вытирая руки о жилет в попытке стряхнуть с себя эту гадость.
Волна достигла шасси и трапа. Я брёл через неё в панике, хотя, по-моему, всё равно двигался как в замедленной съёмке, боясь разбрызгать эту дрянь, изо всех сил стараясь с каждым шагом высвободить ботинки. Я с облегчением увидел, что волна, похоже, не в состоянии взобраться выше.
Её капли попали на мой комбинезон. Пробежав последние несколько метров, я рухнул на ступеньки трапа. Тварь обвилась вокруг моих ступней и попыталась оттащить меня назад. Я оставил ей оба ботинка.
И содрогнулся при мысли об участи Кристофера Сима и его людей.
Двумя часами позже я мрачно парил в сером, затянутом тучами небе, наблюдая, как мониторы рисуют рваную линию на длинном изгибе горизонта. Меня всё ещё сильно трясло, и я пообещал себе никогда не покидать кабину на неизвестной территории. Шёл дождь, но ветра не было. Океан был гладким и спокойным, но я не мог отвлечься от мыслей о том, что может скрываться под поверхностью. Я рассказал Сейдж о случившемся, и она посоветовала мне вернуться на основную базу и успеть на следующий рейс к кораблю. Я думал над этим, но мне такое решение показалось бы трусостью. Так что я стиснул зубы, сказав, чтобы она не волновалась, и продолжил полёт.
Просто оставайся на борту. Отныне это был мой девиз.
В тумане справа от меня появился пик. Гранит, истёртый морем и непогодой.
Я полетел дальше.
Были и другие — целая гряда башен, плавно поднимающихся из океана почти параллельно орбите «Корсариуса». Часть из них была сломана и обрушена, возможно, из-за давних землетрясений. Формация была настолько геометрически правильной, что я не мог отделаться от ощущения, что смотрю на спланированное сооружение. Мне пришло в голову, что, если бы люди, прибывшие с Симом, знали об опасностях этого океана, то вершина одного из этих пиков была бы именно тем местом, которое бы они выбрали.
Я двигался среди них, следуя течениям, прислушиваясь к ровному ритму скал и прибоя. Я искал весь день и, когда наступили сумерки, приземлился на одну из вершин. Дождь прекратился, высыпали звезды, заливая линию башен и бурлящий океан ярким белым светом. Но спалось мне плохо. И я оставил фонарь закрытым.
Когда я проснулся, красноватое солнце стояло уже довольно высоко, воздух был холодным и чистым. Я связался с «Тенандромом»: мне сказали, что мой флаер нужен на участке Хольтмейера, и капитан будет благодарна, если я его верну.
Меня радовало, что я снова в воздухе, но, пролетая над этими серыми башнями, я твёрдо знал, что прав насчёт Сима. И что доказательство здесь. Где-то.
Я едва не пропустил его, ожидая, что они выберут вершину одного из пиков. Вместо этого на относительно узком выступе между вершиной и морем, я нашёл то, что искал: купол.
Но он был невелик, и, приблизившись к куполу, я понял, что ошибался. Они не высадили Сима с его командой. И я с холодной, как лезвие ножа, внезапностью понял, почему у Семёрки не было имён!
Господи! Они оставили его здесь одного!
Я кружил около получаса, находя, чем заняться: проверяя питание; раздумывая, не вызвать ли Макирас; рассуждая, не лучше ли, в конце концов, оставить легенды в покое. Но я не мог просто так всё бросить.
Опоздав на два столетия, я плавно опускался сквозь солёный воздух.
Ветер дул по откосу. Карниз представлял собой сплошную скалу. Там не росло никакой зелени, и ни одно существо не обосновалось на этой мрачной глыбе. Вокруг валялось несколько валунов и немного гравия. У края выступа виднелось несколько разбитых плит. Пик возвышался над головой, а океан лежал далеко внизу.