Население Дренте также бурно росло, как и в значительной части Гелдерланда, восточного Утрехта и промышленного пояса Бейлевика. Количество домовладений в Дренте росло более быстро в последней четверти века, чем в любой другой период раннего Нового времени, с 4 938 человек в 1678 г. до 5 629 человек в 1692 г., но, опять же, демографический рост Дренте происходил исключительно за счет сельского населения{93}. Коворден находился в застое, как и основные города Оверэйссела, его население заметно уменьшилось по отношению к общей численности населения провинции. Подобным образом дезурбанизация и быстрый рост сельского населения наблюдался в округе Арнем в Гелдерланде. В целом, население этой области выросло с 40 000 человек в 1650 г. до около 54 000 человек в 1749 г., увеличиваясь более быстрыми темпами, чем в период 1500-1650 гг.{94} Однако в самом Арнеме с ок. 6 000 жителей в 1650 г., население уменьшилось, пока к 1749 г. не вернулось к величине в 5 600 человек, тогда как в Хардервике сократилось с 3 000 до ок. 2 350 человек. Совокупная численность пяти городов округа Арнем уменьшилась в соотношении с общим населением провинции с 32% в 1650 г. до всего лишь 26% веком позже{95}. Соединенные Провинции, страна урбанизации на морском побережье, которая продолжалась до 1688 г., года, прервавшего долгосрочные тенденции в сторону роста и урбанизации в нидерландской экономике, была одновременно с 1640-х гг. страной дезурбанизации во внутренних областях.
ТРУД И МИГРАЦИЯ
Впечатляющий рост нидерландских городов между 1647 и 1688 гг. — несмотря на кризис 1670-х гг. — был вызван не только естественным приростом населения, но и экономическими успехами, оживлением деловой активности и спроса на рабочую силу. Экономический рост как магнитом притягивал население отовсюду. В Голландии морская и городская экономика с конца 1640-х гг. в течение четверти века испытывала непрерывный рост, вследствие чего городская экономика нуждалась в рабочей силе в гораздо больших объемах, чем когда-либо прежде — несмотря на сокращение балтийской оптовой торговли. Это означало, что экономическая активность и занятость населения, вызванные расцветом «высокостоимостной» торговли и городской промышленности в 1647-72 гг., росли опережающими темпами по сравнению с сокращением экономической деятельности и занятости вследствие упадка балтийской оптовой торговли. Каким бы удивительным не показалось это явление, оно относилось даже к количеству востребованных моряков, поскольку в сфере средиземноморской и колониальной торговли, а также китобойного промысла и военно-морского флота количество новых рабочих мест превышало количество моряков, оставшихся не у дел в результате упадка торговли с Балтикой (см. табл. 31). К 1672 г. в балтийской торговле участвовало несколько сот судов и несколько тысяч моряков{96}, тогда как в «высокостоимостной» торговле требовалась лишь часть такого количества судов. Но, по общему признанию, число людей на каждом корабле в последнем случае было намного большим. Некоторые из «больших кораблей», совершавших торговые рейсы в Левант, перевозя мохер, хлопок и шелк-сырец из Смирны, управлялись командой в 200 человек. Корабли, плававшие в Ост-Индию и Кадис, перевозя ткани и пряности для реэкспорта в Испанскую Америку, и возвращавшиеся с серебром, красителями и шерстью, также имели большие команды. Одновременно в несколько раз выросло число моряков, занятых в китобойном промысле и служивших на военно-морском флоте. Поэтому, несмотря на упадок «материнской торговли», занятость в нидерландском судоходстве между 1635 и 1670 гг. существенно увеличилась, возможно, не менее чем на 50% (см. табл. 31).