И если в общем и целом служащие обеих компаний оставляли желать много лучшего, то все же здесь имелись достойные исключения. Хотя подавляющее большинство голландцев, как и их португальских предшественников, а также их английских и французских конкурентов, отправились на Восток (или Запад), чтобы «потрясти дерево пагоды»[27], всегда находились те, которых заботили не только деньги. Я не вижу причин сомневаться в искренности признания Якоба ван Нека, что всю свою жизнь ему хотелось посмотреть на чужие страны и что это послужило главным мотивом, приведшим его на Восток. То же самое можно сказать о корабельном хирурге, Николасе де Граффе, который, хотя и находясь в счастливом браке и будучи прекрасно устроенным в родном городе, не смог долго сопротивляться зову морей и тропиков. Возможно, подобные люди встречались относительно редко, но ведь были и такие, кто отправился на Восток единственно за деньгами и, будучи очарованным жизнью или местными жителями, записал свои впечатления для потомков. Вышеприведенные замечания, разумеется, применимы в основном к выходцам из буржуазии, чьи мотивы объяснены в их собственных записях и книгах. Теперь нам нужно рассмотреть более многочисленных, но менее образованных представителей голландского общества, которым приходилось зарабатывать хлеб насущный в поте лица своего.
Глава 3
Оседлые работники и морские бродяги
Хотя достоверная статистика и другие значимые материалы по незанятости являются недостаточными, из ряда описаний Голландской республики времен золотого века очевидно, что развитие экономики и рост национального благосостояния сопровождался значительным обнищанием многих групп работников, как это случилось позднее в Англии во времена индустриальной революции. Что, несомненно, стало результатом революции цен[28], роста стоимости продуктов питания и жилищного строительства, достигших критической отметки в Северных Нидерландах примерно в середине XVII столетия, тогда как заработная плата, как обычно, отставала от растущих цен. Другими способствующими этому факторами, как и повсюду, могли стать резкий рост населения в городах (особенно в Амстердаме) и периодическое смещение зон торговли из-за участия в заграничных войнах, тогда как даже весь взятый в целом период Восьмидесятилетней войны (1568–1648) стал одним из величайших для роста благосостояния страны за счет заморской торговли Голландии. Еще в 1566 г. летописец Леувардена отметил, что состоятельные правители и торговцы находились в резком контрасте с массами «смиренного, бедствующего и голодного простого люда». В 1597 г. в Амстердаме запретили эксплуатацию детского труда, когда было заявлено, что некоторые работодатели «часто брали двоих, четырех, шестерых или более детей из рабочего класса под предлогом благотворительного их содержания и обучения торговому ремеслу, тогда как на самом деле они многие годы удерживали их у себя и обращались с ними скорее как с рабами, а не учениками». На пике текстильного бума в Лейдене в 1638–1640 гг. в этот город из Льежа доставили 4 тысячи работников — детей; а проживавших в Лейдене валлонских производителей кружев обвинили в доставке мальчишек-нищих даже из Нориджа, Дуэ и Клеве. Богадельни и работные дома также поставляли женщин и детей на промышленные работы, и снова здесь прослеживается самоочевидная параллель с Англией времен промышленной революции. Правда и то, что предпринимались некоторые меры для воспрепятствования таким случаям злоупотреблений — например, ограничение в 1646 г. максимального рабочего дня ткачей 14 (!) часами; однако 13 лет спустя один ведущий лейденский промышленник отметил, что многие работники жили в переполненных бараках, а некоторые были вынуждены сжигать свои кровати и мебель, чтобы согреться зимой.
В 1747 г. из 41 561 семьи Амстердама примерно 19 тысяч проживало в убогих подсобных помещениях, подвалах и полуподвалах. До самого конца XVII в. большинство домов в сельской местности и множество в городах были глинобитными или деревянными. Каменные и кирпичные дома являлись редкостью, за исключением жилищ богачей. Разумеется, жилищные условия бедняков в Голландской республике, возможно, были и не хуже, чем в Англии XVIII в., о чем нам напоминает Дж. Г. Пламб: «Дома бедняков представляли собой однокомнатные или двухкомнатные лачуги, часто построенные только из одних досок, с крутой крышей и стоявшие вплотную друг к другу; или они селились в домах богачей, оставленных владельцами ради более здоровых для проживания пригородов — обветшавших, перенаселенных, убогих, грязных и заразных. В большинстве подвалов обитали не только люди, но и их свиньи и домашняя птица, а порой даже лошади и крупный рогатый скот». Говорят, что в первой половине XVII столетия дома в Голландии и Зеландии были в два-три раза лучше, чем во Франции, однако такое лестное сравнение вряд ли может быть правдивым в том, что касается перенаселенных жилищ самых бедных. И тем не менее остается фактом, что по всем меркам простой голландский бюргер со своей женой больше заботились об обустройстве домашнего хозяйства, чем такие же, как они, в любой другой европейской стране. Их жилища могли быть темными и сырыми, но зато выскобленными до блеска, если их обитатели обладали хоть какими-то претензиями на самоуважение.
28
Революция цен — процесс значительного повышения товарных цен вследствие падения стоимости благородных металлов, выполняющих функцию всеобщего эквивалента — денег.