Я фактически прекратил этот разговор, когда повел его в свой кабинет. Он усмехнулся, качая головой.
— Итак...
Он сплел пальцы домиком, сидя по другую сторону моего стола. Я поставил на него бутылку ледяной воды для нас обоих.
— Что нового в этой ситуации? Должен сказать, я в огромном долгу перед вами после того, как шесть лет назад вы очистили нас от этих правонарушений.
Мне нравился этот человек, я уважал его и его семью. Его отец по-прежнему носил титул босса, но он позволил своему наследнику участвовать во всех аспектах бизнеса. Они тесно сотрудничали, надеясь на легкую передачу полномочий в один прекрасный день в будущем, когда сам босс ушел бы в отставку.
Вина была возложена на Братву двадцать пять лет назад в связи с ситуацией, при отсутствии доказательств, подтверждающих это утверждение. Однако это вызвало разлад и чувство неловкости во всех синдикатах, пока я не собрал информацию, опровергающую нелепые слухи.
Я с самого начала знал об их невиновности. Другие не были так уверены, решив принять слово Анджело Говони как закон, пока доказательства и явный обман не стали очевидны для всех. Неудивительно, что Анджело последние несколько лет отказывался посещать саммиты, избегая неизбежного выговора за свои действия. У действий были последствия.
Я открутил крышку с бутылки, сделал глоток воды, прежде чем поставить ее рядом с собой.
— Вашу организацию никогда не следовало обвинять в этом, — мой голос стал тверже. Говони был змеей. — Мне жаль, что это влияло на вас все эти годы, и пришлось жить с этим, нависшим над вами.
Он пожал плечами.
— Это не твоя вина. Хотя мне интересно, почему об Анджело не позаботились.
Он приподнял бровь, в его голосе послышались нотки гнева. Кадьяк имел полное право стереть его и всех, кто был причастен к этому, с их генеалогических древ, но пока он воздержался из уважения к моей просьбе не делать этого.
— Как я уже говорил своим людям, я не хотел, чтобы это переросло в полномасштабную войну, но честно? — я посмотрел ему прямо в глаза со всей серьезностью. — Это стало неизбежным.
— Дерьмо. Да.
Он достал телефон, набрал номер своих солдат, усилил охрану и предупредил заранее. После того, как он разобрался с делами, мы разговаривали почти час. Он рассказал мне о том, как чувствовала себя вся его семья, пока мы ждали запланированной телефонной конференции с другими синдикатами.
— Вы слышали о Пикфордах? Британская семья? — спросил Кадьяк с ноткой любопытства в голосе.
Я задумался над этим.
— Фамилия ни о чем не говорит. Они вообще связаны с британским синдикатом?
Я загрузил свой компьютер, вошел в защищенную сеть и все настроил. Я отключил микрофон, пока все не подключились.
— Нет, известных связей нет, но их деловые отношения, как правило, опираются на незаконную сторону.
— Что тебя так заинтересовало? — я с любопытством задал ему этот вопрос. У него были собственные ресурсы для проведения всесторонних проверок, так что любая информация, которую он найдет, будет потрясающей.
Он усмехнулся, сделал глоток из своего бокала, провел рукой по своим черным, как оникс, волосам, прежде чем ответить:
— Луч солнца ослепил меня на мероприятии, которое я посетил вчера, — он искренне улыбнулся. — Просто нужно продумать логистику постоянного хранения.
На экране появились мексиканец и ирландец, и я кивнул в знак приветствия обоим, пока мы все ждали британца. Он всегда опаздывал. Я был уверен, что он сделал это нарочно, чтобы произвести впечатление. Самоуверенный ублюдок.
Я повернулся к Кадьяку, когда он пододвинул стул, чтобы сесть рядом со мной.
— Женщина?
— Женщина.
Я фыркнул от смеха, закатив глаза.
В душе он всегда был романтиком, скрытым за смертельной внешней оболочкой.
Кэннон, босс британцев, плюхнулся в свое кресло. Оно крутанулось один раз, прежде чем остановиться.
— Все в порядке? — с усмешкой спросил Кэннон.
Я мысленно вздохнул. Этот парень был не просто трудягой, он был гребаным идиотом. Хотя и порочным идиотом. Я изобразил на лице свое самое невозмутимое выражение, прежде чем поприветствовать его, сразу переходя к тому, зачем я созвал эту встречу.
— У нас проблема. Говони играет не в рамках установленных мной параметров, — я сделал паузу, давая им переварить это. — До сих пор я был дружелюбен, но он провоцирует меня на войну. Я, блядь, не хочу этого, но это произойдет, несмотря ни на что. Мне нужно, чтобы вы все заморозили любые деловые отношения с ним, если вы еще этого не сделали. Было показано, что его не волнуют ни контракты, ни долги, которые необходимо выплатить. Ему нужно прекратить работу навсегда.
— Он был отрезан от нас с тех пор, как мы раскрыли его обман, — подтвердил Хуан, глава мексиканского картеля, которому было около шестидесяти лет.
— То же самое, — подхватил ирландский наследник Кайан.
По сути, он руководил всем как босс, хотя официально его отец все еще был главным. Они проходили через долгосрочную передачу полномочий, аналогичную "Братве".
— Мы долгое время были отрезаны от мира, — сказал нам всем Кадьяк. В этом нет ничего удивительного.
Я ждал еще одного подтверждения, когда все остальные тоже притихли. Кэннон промурлыкал, постукивая пальцем по подбородку и преувеличенно надувая губы.
Правда? Это то, с чем мне приходилось иметь дело?
— Пушка... — я предупредил.
Он драматично фыркнул, отмахиваясь от меня. Кто решил, что он главный? Малыш, который умел рисовать только пальцами, подошел бы больше.
— Да, да. Я отключу его. У него только один маршрут передвижения через меня, так что проблем не будет. Его сын должен мне тысячу долларов по пари, так что лучше я заберу их первым, — ответил он с озорной усмешкой.
Кадьяк придвинулся ближе к кадру, с интересом отвечая ему:
— На что мы делаем ставку?
— Подожди, мать твою, — потребовал Кэннон, глядя на свой телефон, прежде чем поднести его к уху.
Двое других участников видеоконференции ощетинились, как и я. Кадьяк кашлянул, пытаясь скрыть смех.
— Седро, как поживаешь, дружище?
Седро был вторым по старшинству из сыновей Анджело Говони. Что здесь происходило? Я перевел взгляд на Кадьяка, который просто пожал плечами, ожидая увидеть, что из этого выйдет.
— Ты должен мне штуку баксов, — заявил Кэннон, разразившись лающим смехом секундой позже и включив телефон на громкую связь, так что звук донесся до всех нас вместе с разъяренным итальянцем, проклинавшим его.
— Переведи деньги мне. О, и твой обычный маршрут через мою территорию перекрыт, вступает в силу немедленно, — голос Кэннона посуровел, и на другом конце провода воцарилась тишина. — Скажи Даддикинсу, чтобы он встал в очередь.
Прервав разговор, он отбросил свой телефон в сторону, в то время как остальные из нас воспользовались моментом.
— Спасибо, — сказал я ему.
— Это должно было случиться, — он пожал плечами. — Мы закончили?
— Нет, — перебил Кадьяк. — Ты все еще не сказал нам, на что было заключено пари, похоже, твой парень хотел пораньше свести тебя в могилу.
Кэннон отрывисто рассмеялся.
— Не мой мальчик, и он хотел бы. Я поспорил с ним, что смогу обвести его любимую подружку вокруг своего мизинца и заставить ее трахнуть меня в течение часа после знакомства. О, и заставь ее кричать в середине оргазма, что британцы были лучшими любовниками, чем итальянцы.