Продолжая наносить первый слой лака, она усмехнулась.
— Ты здесь только из-за запятнанной крови в твоих венах.
— Кровь? — я переспросила.
Она попыталась отступить, попросив меня игнорировать ее и замолчав.
Мой мозг запнулся, пытаясь найти свою собственную теорию, пока я прокручивала в уме все, что произошло с тех пор, как я была здесь, и то, что проговорилась Лаура. Знал ли Рейн, кто из моей семьи? Если да, то почему он просто не упомянул об этом? Нет, этого не могло быть. Я была никем, приемным ребенком, ни с кем не связанным кровными узами.
Лора неплохо поработала с моими ногтями, покрыв их гелем телесного цвета. От моего внимания не ускользнуло, что она намеренно сделала их слишком грубыми и отодвинула кутикулу с большей силой, чем необходимо. Но что было самым неудобным, так это то, что она засыпала меня вопросами.
Маниак Майкл Сембелло пронесся у меня в голове, и я тихонько подпевала, не желая просить папу сыграть ее.
Моя мелочность и способность затаить обиду не знали границ, вот почему я молча собирала вещи с кухни. Предметы, которые, однажды пущенные в ход, более чем вероятно разозлили бы определенных мужчин, слоняющихся по этому дому. Так им и надо.
Найдя последний предмет, я аккуратно положила все это в большую плетеную корзину, которую нашла в шкафу для хранения, и она была идеальной после того, как я отряхнула паутину от неиспользования. Я повесила ее на сгиб руки, и когда обернулась, одна горничная, которая отказывалась говорить со мной, уставилась на меня с непроницаемым выражением лица.
Я смерила ее своим лучшим непристойным взглядом, пробираясь мимо нее. Я пробормотала тихо, чтобы камеры не услышали, но достаточно громко, чтобы услышала она:
— Отвернись. Ты ничего не видела.
Она кивнула и обошла меня, убегая, чтобы заняться тем, что связано с ее работой.
Я незаметно проскользнула в свою комнату, заперев за собой дверь, и поставила тяжелую корзину на кровать. Мне определенно нужно было больше тренировать руки. Я достала две большие кастрюли и два отдельных венчика, отнесла их в ванную, поставила на туалетный столик и вернулась, захватив коробку с двадцатью четырьмя яйцами и кленовым сиропом.
Казалось, прошла целая вечность, пока я наконец разбила последнее яйцо, выбросив скорлупу в мусорное ведро, чтобы присоединиться к остальным в знак своего рода пустого воссоединения. Я фыркнула про себя. Я была забавной. Я взбила их вместе, плавно смешав, прежде чем перешла к кленовому сиропу. Я вылила содержимое двух больших емкостей, казалось, целую жизнь прождав, пока последние остатки попали бы в новую кастрюлю, и добавила немного чуть теплой воды, перемешивая другим венчиком.
После того, как осталась довольна разбавленным результатом, я перевела взгляд с туалетного столика на пакеты с мукой, лежащие на моей кровати. Я потерла руки с ухмылкой, достойной злодея. Пришло время расплаты.
Я сбежала вниз, чтобы найти телохранителей, которых, как я думала, наняла. Пока они были со мной из-за своего босса... подлые ублюдки. Та же песня крутилась у меня в голове, пока я вертела головой из стороны в сторону, пытаясь найти их.
Наконец, спустя несколько мгновений, я нашла конкретное помещение охраны. Нашла Лиама, и улыбнулась, надеясь, что выглядела искренне, а не как сумасшествие.
— Все в порядке? — спросил Лиам, глядя мне за спину.
— Ага, — я отмахнулась от его комментария. — Вообще-то, мне нужно было поговорить с тобой, Чиро, Брандо и Шейном.
Я взяла его под руку и повела обратно в фойе, держа его затекшую руку в своей. Он, наверное, подумал, не сошла ли я с ума. Давным-давно.
— Не мог б ты пригласить остальных собраться здесь, пожалуйста? — попросила я. — Мне нужно поговорить со всеми вами. Но сначала мне срочно нужно кое-что захватить.
Если то, о чем я просила, и вызвало какие-то тревожные звоночки, он их не озвучил. Достав свой телефон, он связался с остальными и остановился именно там, где я просила.
— Две минуты! — пообещала я, ухмыляясь и взбегая по роскошной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, практически взлетая на самый верх.
Я стояла в стороне, но так, чтобы все было видно. Давайте, поторопитесь! Казалось, целую вечность спустя, один за другим появились охранники, которых я попросила его привести сюда, и стояли небольшой кучкой, недоумевая, что происходило. Они были близки к тому, чтобы это выяснить.
Держа в руках тяжелую кастрюлю с яйцами, я молча прислонила ее к перилам прямо над их головами и опрокинула вниз.
Это вам за то, что шпионили за мной, ублюдки.
— Черт!
— Что за...
— Черт.
— Пэрис!
Я хихикнула над четырьмя ответами, когда бросилась вокруг, хватая пакеты с мукой и высыпая их прямо за перила, бросая опустошенные пакеты на пол. Я спустилась по лестнице, а они бросились бежать, чтобы не поскользнуться на ногах. Быстрыми движениями я развернулась, стиснув зубы при виде следующего тяжелого горшка, и встала на дальней стороне лестницы, чтобы они не могли увидеть мое движение. Я сдержала смех, услышав их невнятные протесты.
На полпути вниз по лестнице я перевернула разбавленный кленовый сироп, встряхнув горшочек так, чтобы он разлился по всем тарелкам. Вприпрыжку взбежав по лестнице, я отбросила горшок в сторону другим. Я на цыпочках подошла к перилам, перегнулась через них и увидела абсолютную катастрофу с ними и полом. О черт, жаль, что я не могла это сфотографировать. Возможно, Рейн мог бы использовать запись с камеры, чтобы сделать для меня стоп-кадр? Принятие желаемого за действительное.
Я присоединилась к ним у подножия лестницы в фойе, столкнувшись лицом к лицу с четырьмя глазами, полными смеси ярости и неверия. Я расхохоталась, держась за живот, когда наклонилась вперед. Несколько мгновений спустя я снова подняла глаза и увидела, что они не дрогнули, вызвав новый приступ смеха, когда слезы счастья навернулись на мои глаза.
Да пошли они к черту. Это было блестяще.
Я с трудом взяла себя в руки, одарив их невинной улыбкой и сказав несколько напутственных слов. Я прогуливалась по коридору, гадая, сколько времени им потребовалось бы, чтобы смыть смесь, которой я их щедро полила. Однако у меня оставался еще один подарок для них.… позже, когда они смогли бы доверять мне чуточку больше.
Глава 19
Пэрис
Люди, как правило, чувствовали себя комфортно и сочувствовали тем, кому нужно было позаботиться о своем психическом здоровье с помощью спа-дней и выходного дня для восстановления сил. Но психическое заболевание? Они начинали испытывать сильный дискомфорт, когда возникали суицидальные мысли, провалы в памяти, диссоциация, маниакальные или депрессивные эпизоды или когда о них говорили вслух.
Быть понимающим и в то же время непонятым — это было тяжким бременем.
Все ночи, когда я думала о том, чтобы покончить с собой...
До сих пор я следила за датой, вывешенной в календаре дома, чтобы не потерять из виду, как долго я здесь находилась. Но один день, казалось, сливался с другим, когда я потеряла ощущение времени.